Разум убийцы. Как работает мозг тех, кто совершает преступления

Мне нужно было торопиться с отчетом по делу Костаса, поскольку я согласился написать его за невиданно короткий срок. Я, однако, не возражал. Это было интересное дело, и я был рад вернуться к изучению материалов на обратном пути в Лондон.

Во время чтения я не нашел ничего, что свидетельствовало бы об органическом заболевании мозга или очевидном психическом расстройстве. Обычно причина убийства становится известна в какой-то момент работы над делом. Я убедился, что другим пассажирам не видно материалов дела, и еще раз все пролистал, пропуская повторяющиеся показания полицейских, связанные с местом преступления и событиями в изоляторе временного содержания.

Там был протокол задержания, материал, не использованный Королевской прокурорской службой, и расшифровка длинного допроса, во время которого задержанный постоянно отвечал: «Без комментариев». Когда поезд поехал по окраине северного Лондона, я приготовился снова сложить бумаги в рюкзак.

А потом я дошел до свидетельских показаний Оскара Новака.

Софи начала встречаться с ним, но ничего не сказала об этом семье и друзьям. Возможно, ей было стыдно, что она начала новые отношения, не разрешив ситуацию с Костасом. Номер Оскара был в журнале звонков в телефоне девушки, поскольку он звонил ей несколько раз на неделе, когда произошло убийство, поэтому у него решили взять показания.

Полицейские говорят, что каждое расследование убийства разрушает пару отношений. Почему? Однажды офицер объяснил мне, что каждый, кто был связан с жертвой или находился недалеко от места убийства, обязан дать детальные и правдивые показания (под страхом наказания за лжесвидетельство) о том, чем он занимался в момент убийства. Разумеется, иногда выясняется, что люди находились вовсе не там, где обещали быть своему партнеру.

Перегруженные адвокаты, занимавшиеся уголовным делом Костаса, вероятно, не обратили внимания на показания Оскара, потому что ничего о них не сказали, когда инструктировали меня. Однако этот допрос не только дал мне представление о физических перемещениях жертвы в ночь убийства, но и позволил понять, что было на уме у Софии. Все это я узнал от мужчины, который начал отношения с жертвой незадолго до ее смерти.

Оскар сказал, что за то короткое время, что он был с ней знаком, София редко заводила разговор о Костасе, но говорила, что хочет порвать с ним и что у него все еще есть ключи от ее квартиры. Она заявляла, что собиралась привлечь полицию, чтобы забрать ключи, но не хотела, чтобы у Костаса возникли проблемы или он лишился работы. За день до убийства София и Оскар ходили на свидание, во время которого ей постоянно звонил и писал подсудимый. Они сняли номер в гостинице, поскольку девушка боялась, что Костас может снова устроить скандал. Она призналась новому парню, что при последней встрече пациент копался в ее телефоне.

Вот оно. Наконец у меня был «нормальный» мотив. Похоже, после долгих лет сомнений Костас все же сказал, что разведется с женой, но было уже слишком поздно: София встретила другого мужчину. Когда она вернулась в свою квартиру в 03:00, преступник ждал ее там. Возможно, он спросил, где она так долго была. Он был пьян, и они поругались. Тот факт, что мужчина заранее купил бензин, говорил о преднамеренности убийства. Иными словами, это было хищническое насилие. Однако оно сочетается с аффективным. Возможно, он думал, что напугает ее, обожжет или пригрозит, что сожжет себя или их обоих, но ссора, подпитанная алкоголем, побудила его устроить страшный пожар. Как я уже ранее говорил, некоторые убийцы понимают, что алкоголь или кокаин придадут им смелости, в которой они нуждаются.

Тем не менее вы не станете сжигать человека только из-за того, что он ушел от вас. По моему мнению, чтобы спровоцировать такую реакцию, нужно добавить ревность в эту горючую смесь.

Костас так много пил, что его амнезия, наступившая сразу после совершения преступления, могла быть реальной. Он сказал, что память начала восстанавливаться, и на первом допросе в полиции, а также на опросе со мной всегда говорил об обрывочных воспоминаниях. Это свидетельствовало о том, что алкогольный провал в памяти, вероятно, был правдивым. Как бы то ни было, я подозревал, что, даже если амнезия действительно присутствовала, Костас помнил об убийстве больше, чем рассказывал, хотя утверждал, что не знал о существовании Оскара. Я в этом сомневался. Однако после ареста он предпочитал делать вид, что не догадывался о существовании соперника, чтобы в суде он мог заявить, что убийство было спонтанным, а не заранее спланированным.