Разум VS Мозг. Разговор на разных языках

Вторая проблема, на которую стоит обратить внимание: если физическое Я – не более чем проекция ментальных ощущений, правильно ли называть его иллюзией? С одной стороны, чувство физического Я очевидно является иллюзией, поскольку не существует физической сущности, к которой относится это чувство. С другой – важно избежать восприятия иллюзии в уничижительном контексте, что иллюзия – это нечто нереальное. Ощущение себя, даже если мы называем его иллюзией, настолько же реально, как реальны боль, страдание или любовь. (Позже мы коснемся этой проблемы сопоставления «реального» и воображаемого или психологического – ложной дихотомии, часто встречающейся в медицинских отчетах.) Несмотря на мое амбивалентное отношение к термину, я решил использовать слово «иллюзия» из практических соображений. Во-первых, понимание иллюзорной природы явления, чтобы иметь с этим явлением дело. Если я вижу, как прямая стеклянная палочка изгибается, когда ее погружают в стакан с водой, я могу сделать соответствующую мысленную поправку относительно своего восприятия. Во-вторых, возможно, что осмысление иллюзорной природы физического Я может привести к конструктивным терапевтическим приемам – действенным методам изменения того, как мы воспринимаем наше физическое Я.

Так, например, отношение к ощущению физического Я, как к иллюзии, потенциально способно пролить свет на некоторые психические расстройства, которые в противном случае выглядят совершенно непонятными. Несколько лет назад я с ужасом и недоверием смотрел документальную передачу канала Discovery Channel про пациентов, которые хотели, чтобы их идеально функционирующую руку или ногу ампутировали. Это расстройство, впервые описанное в 1977 г., относят то к апотемнофилии[11], то к расстройствам идентичности с нарушением восприятия целостности тела. Обычно оно объяснялось как результат действия глубинных психических сил. В конце концов, каждый, кто хочет, чтобы ему отрезали здоровую руку или ногу, – явно сумасшедший. Но истории болезней многих таких пациентов не содержали ни малейших указаний на то, что могло стать причиной расстройства. Часто в них отсутствовали какие бы то ни было психологические расстройства, симптомы или предшествующие психиатрические проблемы. Один из страдающих этим расстройством рассказывал, что ему было всего 4 или 5 лет, когда его впервые поразил вид человека с ампутированной конечностью. Он вспоминает, как в возрасте 7 лет, стоя возле автобуса, он сказал себе: «Если я просто поставлю ногу под заднее колесо автобуса, он переедет ее, и моя нога отделится от тела» [35].

В 2009 г. поведенческий невролог В.С. Рамачандран со своими коллегами изучал четырех мужчин с таким расстройством. Используя одну из форм получения функциональных изображений мозга – магнитоэнцефалографию, – они смогли выявить, что при прикосновении к проблемной конечности у этих пациентов наблюдалась поразительно низкая (в сравнении с контрольной группой, сформированной из здоровых людей) электрическая активность в правой верхней теменной извилине (верхней теменной доле) [36]. Область пониженной активности соответствует той зоне, которая была поражена у миссис А., считавшей, что ее рука принадлежит Дьяволу, и одержимой желанием сбросить эту руку со своей кровати.

Рамачандран предположил, что существует первичное неврологическое нарушение в области правой теменной доли, отвечающей за интеграцию входящей зрительной, тактильной и моторной информации при создании динамического образа тела. Знание того, что эта мозговая структура имеет дефект, ничего не говорит нам о причине наблюдаемого расстройства, но оно предлагает еще один взгляд на то, как некоторые психические расстройства могут возникать из нарушений чувства физического Я. Оно так же открывает возможность для поиска новых терапевтических решений.