Разум Вселенной

Панфилов сидел в спокойной позе, положив руки с переплетенными пальцами на узкую доску стола перед собой, устремив внимательный взгляд маленьких светлых глаз на развешанные около кафедры таблицы. К нему наклонился доцент Постников — высокий, смуглый, еще молодой человек. Оба, по-видимому, обсуждали изображенные на таблицах схемы. Рядом с Постниковым сидел широкоплечий человек с бритой головой — инженер, занимавшийся электронными микроскопами и всей сложной аппаратурой на кафедре, Юрий не помнил его фамилии. Дальше — Виола, потом Леонид Михайлович Перфильев, немолодой сутуловатый человек с удивительно приятным лицом, которого Юрий запомнил потому, что он иногда читал лекции вместо Панфилова и студенты путали их фамилии. Дальше располагались незнакомые Юрию люди, которых он иногда встречал на кафедре морфобиохимии.

Аудитория заполнилась до отказа. Студенты свешивались через балюстрады боковых балконов. Было шумно, как перед концертом известного артиста. Брандта любили — студенты увлекались его лекциями, его приятной, располагающей манерой обращения. Огромный интерес вызывала и сама специальность — космическая биология.

В президиум поднялся декан. Звякнул колокольчик.

— Уступая нашим просьбам, вполне естественным, если принять во внимание тему исследований профессора Брандта и его коллектива, — сказал декан, — Всеволод Александрович любезно согласился сделать сегодня сообщение о результатах своих исследований.

Брандт поднялся со своего места, высокий, по-спортивному легкий, своеобразно, по-шестидесятилетнему, элегантный, неторопливо прошел на кафедру, разложил перед собой листки доклада, выждал маленькую паузу. В огромной аудитории стало тихо.

— Я должен извиниться перед вами, — начал он негромко, что придало его выступлению оттенок доверительной интимности, — что выступаю с незаконченным исследованием. Оно продолжается нами совместно с кафедрами молекулярной и радиационной биологии, которые вместе с нами разделяют радость за результат, представляющий такой принципиальный интерес, что мы решились поделиться нашими выводами с коллегами по факультету, не дожидаясь полного завершения работы.

Юрий слушал, нетерпеливо дожидаясь, когда Брандт перейдет к сути дела. Он, как правило, с трудом улавливал на слух содержание научных докладов в целом, отвлекаясь частностями, которые по тем или иным причинам останавливали его внимание. Так и сейчас его внимание привлекли таблицы с надписями и цифрами.

«Хромосомы. Рибосомы», — прочитал Юрий. И только тогда стал вслушиваться в речь докладчика.

— Два химических компонента клетки, как известно, несут функции синтеза белка, — говорил Брандт, — первый — дезоксирибонуклеиновая кислота, или ДНК, заключенная в красящем веществе ядра — хроматине и в возникающих из хроматина хромосомах, и второй — рибонуклеиновая кислота, или РНК, сосредоточенная главным образом в клеточном теле, в виде ультрамикроскопических образований — рибосом, а также сконцентрированных в ядрышке. Общеизвестно также, что ДНК составляет стабильный компонент протоплазмы, несущий ответственность за устойчивость наследственных свойств организма, а РНК — весьма непостоянный его продукт, количество которого в клетке колеблется в зависимости от напряжения синтеза белка.

Юрий слушал, все еще не понимая, к чему клонит Брандт. Все это были общеизвестные вещи. Правда, в аудитории наряду со специалистами по клетке было немало зоологов, ботаников и биологов других специальностей, слабо знающих предмет доклада.

— ...Вот почему вопрос о взаимоподчиненности компонентов клетки, связанных с синтезом белка, несмотря на как будто бы убедительное его решение, все еще не снимается с повестки дня некоторыми учеными, требующими еще более убедительных доказательств, — снова стал слушать Юрий.

— Действительно, после того, как синтез белка удалось продемонстрировать в пробирке с рибосомами, выделенными из клетки путем центрифугирования...

Словом, все становилось ясно: Всеволод Александрович ставил задачу — укрепить фундамент, на котором была создана классическая схема синтеза белка, какой ее рисовали молекулярная биология, ультрамикроцитология, биокибернетика и другие науки, занявшие господствующее положение в биологии во второй половине XX столетия. Но как?

ДНК — стабильна. РНК — лабильна. Поэтому ответственность за синтез несет ДНК, а РНК играет исполнительную роль. Так изображается этот процесс классической схемой. Программа синтеза заключена в хромосомах, которые передают информацию рибосомам, а последние уже строят белок. Что же хочет доказать Брандт?

— ...Задача заключалась в том, чтобы заставить хромосомы работать в пробирке, как работают выделенные из клетки рибосомы, — продолжал говорить Брандт. — А для этого необходимо было выделить их из клетки, как выделяют рибосомы. Трудность заключалась в том, чтобы найти объект, в котором преобладающее большинство клеток может находиться в состоянии деления с образованием хромосом.

Это уже становилось интересным. Юрий стал слушать с напряженным вниманием.