Разумная жизнь

— Да. И все мы. Я не хочу все это анализировать, но было бы неплохо оставить девочку еще на несколько дней. Она никогда нигде не была. Она как приклеенная к школе круглый год из-за своих родителей. Она ничего не знает о жизни. Она как свалилась с Марса. И что плохого, если она…

— Ангус, да перестань ты. Дело сделано. Извини. Давай, закончим эту тему. Я написала дружеское письмо ее матери. А теперь, может, спустимся вниз и выпьем перед ужином?

— Отлично, Миллисент.

Милли раздраженно посмотрела на мужа, он никогда не называл ее Миллисент, разве только когда злился. Она окинула взглядом спальню. Здесь родились Мэбс и Космо. Все дышало интимностью. Дверь гардеробной была открыта, вещи Ангуса лежали в полном беспорядке и среди них множество шерстяных носков одного и того же рисунка, которые она связала ему за годы их супружества. Такую же пару она вязала, болтая с Роуз в Динаре. Роуз тогда что-то сказала, что шокировало ее, — она уже забыла, о чем шла речь, но хорошо помнила ощущение. Она закрыла дверь комнаты, слуги в ней уберут, а муж ждет. Она должна сегодня за ужином посадить мисс Грин справа от Ангуса, а милую, веселую Джойс — слева, завтра в это время причина, вызвавшая недовольство Ангуса по отношению к ней, исчезнет.

ГЛАВА 30

Фелисити Грин не понадобилось много времени для переодевания к обеду, она умылась, помыла под мышками, надела чистые панталоны и комбинацию и влезла в платье цвета ржавчины. Этот тон не портил цвета ее лица. „Да черт с ним, — думала она, расчесывая щеткой подстриженные волосы, — все равно я не стану лучше“. Она посмотрела в свое отражение в зеркале, увидела лицо, похожее на лягушачье, встретилась со взглядом черных умных глаз. Она подкрасила губы, попудрилась, оскалила зубы, желая убедиться, что помада не попала на них, и, кинув в вечернюю сумочку пудреницу, расческу и носовой платок, вышла. Ей очень хотелось оказаться в гостиной раньше всех и осмотреться. Она задумала роман, а в прошлый приезд в Коппермолт ей пришла идея, что эта гостиная достойна пристального изучения. В комнате никого кроме Нигела, нерешительно стоявшего над подносом с напитками.

— Привет, — сказал он. Он еще не переоделся к обеду.

— Мы как-то встречались, — протянула ему руку Фелисити.

— Да. — Нигел смотрел на нее, пытаясь вспомнить.

— Лига Наций, — помогла ему Фелисити.

— Точно. — Нигел раскачивал ее руку вверх и вниз, — правильно. А теперь попробуйте поговорить с ним о том немецком парне. Хотите выпить? — Он опустил ее руку.

— Я сама. — Фелисити налила себе чуть-чуть виски. — Кто-то уже попользовался графином.

— Я, — кивнул Нигел. — Бедный старый графинчик.

— Хм, — Фелисити смотрела на него, он переваливался с носков на пятни. Вообще-то она не любила ни во что вмешиваться. — Ну, я думаю, вам лучше пойти переодеться к обеду, — все же вмешалась она.

— Что? — оскорблено и громко спросил Нигел.

Появился дворецкий Гейдж. Он тихо подошел к камину, смел пепел, взбил диванную подушку, подошел к подносу с напитками и поджал губы.

— Гм. Обед через четверть часа, сэр. — Он забрал графинчик с виски, рюмку Нигела и вышел.

Нигел пошел следом.

Фелисити принялась обследовать комнату. Прелестные букеты цветов, „Вог“, „Татлер“, „Брэквуд мэгэзин“, „Роял джеогрэфикал“ и „Филд“ разложены на столике подле дивана. Чаши с ароматными смесями из сухих цветов. Из французского окна открывался пасторальный вид — лужайка, наклонно спускающаяся к низкому заборчику, окружающему имение, поля, простирающиеся до реки, кедр справа от дома, деревья, а дальше — пляж, дуб и липа.

Дворецкий вернулся с полным графинчиком, огляделся, подошел к французским окнам, закрыл их и удалился.

Фелисити снова распахнула створки, чтобы выветрить дух Нигела. „Что мне надо, — думала она, — так это фотографии на пианино: собаки, подростки, члены королевской семьи, пэры в мантиях для коронации“. Но ничего кроме нерезких снимков под стеклом. Мэбс в двенадцать лет с собакой, Космо в мешковатых шортах, без зубов, с забинтованными коленками и еще одной собакой, потом еще фотографии — с другими псами. Она выдвинула ящичек столика рядом с диваном. А, вот они леди времен Эдуарда VII, в серебряных рамках, с высокими прическами, с бюстами, выпирающими из платьев, с тонюсенькими талиями. Ангус и Милли перед свадьбой, мрачная Мэбс-подросток, в платье со шлейфом, Ангус в форме штабного офицера, увешанный медалями. И в самом дальнем углу ящика — личность, в которой она признала второстепенного члена королевской семьи. Никаких пэров. Фелисити задвинула ящичек и пересекла комнату, чтобы изучить содержимое застекленного книжного шкафа.

— Довольно скучное собрание, — сказал Космо, незаметно вошедший. — Наша семья не слишком много читает… А что вы ищете?

— Мне нужна атмосфера загородного дома, — сообщила Фелисити. — Я задумала роман.

— Да тут ничего особенного не происходит.

— Нет?

— Ничего, все, как везде. Никаких ссор, никаких скандалов…

— А ваш отец?

— Ну, генералы в отставке обычно вспыльчивы.

Откуда-то из глубины дома раздался девичий голос:

— Космо, ты где?