Разумная жизнь

— Да, — сказала Милли. — Мы хотим.

— Гм, — хмыкнул Ангус. — Проклятые деньги.

„А у нее есть характер, — подумала Фелисити и начала размышлять, у кого какое сейчас настроение в этой большой комнате. — Дворецкий, несомненно, жертва подавляемого раздражения, Милли — почему-то слегка испуганная, упрямая и задабривающая, Ангус — подозрительный, Нигел изо всех сил пытается казаться трезвым, Космо и Хьюберт — в нетерпеливом ожидании. В ожидании чего?“ (Так, иллюзия мирного загородного дома рассеялась.)

Поскольку общая беседа угасла, Милли решила взять все в свои руки:

— Ах, мне кажется, наконец-то я слышу, что они идут. Гейдж, — обратилась она в дворецкому, — мы идем, как только они совершат свой „выход“. Девочки сделали все, чтобы Флоре здесь было хорошо. Она еще такой ребенок.

— Это ребенок? — спросил Нигел, когда девочки появились. — Не дурачьте меня.

Да, эффектное платье. Длинное, до пят, со скромным вырезом под горло, с рукавами по локоть.

Тяжелый черный шелк плотно облегал тело Флоры, обрисовывая выпуклости грудей и ягодиц, намекал на впадинку пупка и треугольник между ногами — этакое простое платье; матовый блеск ткани подчеркивал бледность кожи девушки. Никакой косметики, никаких украшений, и было ясно, что под платьем тоже ничего. Фелисити Грин прошептала:

— Какие линии, — вздохнула с удовольствием и огляделась.

Нигел уставился не мигая, Генри открыл рот, точно хотел закричать, Ангус сложил губы, будто собирался присвистнуть, глаза Космо сияли, Хьюберт судорожно проглотил слюну от неожиданных ощущений, щеки Милли вспыхнули недобрым румянцем.

Мэбс, Таши и Джойс суетились за спиной Флоры и пищали сквозь накрашенные губы.

— Извини за опоздание, мама.

— Простите нас, миссис Лей.

— Мы очень сожалеем, Милли, дорогая Милли. — Эти звуки слились в единый хор, девочки, как бы желая защитить Флору, окружили ее в красном, зеленом, голубом платьях. Флора молчала.

„Выход“ длился всего несколько секунд, но в памяти Милли он запечатлелся, точно автомобильная катастрофа.

— Ну что, пойдемте? — спросила она. — Вы же знаете, какова наша повариха, которая готовит суфле.

Ангус предложил руку Фелисити и повел ее в столовую, усадив справа от себя, а Джойс заняла стул слева. Нигел и Генри, заметила Фелисити, сели по обе стороны от Флоры, Хьюберт и Космо — напротив, вместе с Мэбс и Таши, Милли — чуть в стороне, и она казалась несколько заброшенной.

— Хотите, я расскажу вам о генеральном плане строительства дорог в Германии? — спросила Фелисити, кладя себе суфле.

„Хотел бы я быть таким молодым, как вся эта компания, — думал Ангус. — Вряд ли кто-нибудь отказался бы“.

— А я думал, что вы заикаетесь. Простите, что я обращаю на это внимание. А что Мэбс там вытворяет? Когда она такая, ничего хорошего не жди, она всегда пользуется этой девочкой, как ширмой. Кто-то хочет скандала. — Ангус посмотрел вдоль стола на жену, сидящую с опущенными глазами, на Флору, тоже смотрящую вниз, и для обеих это было обычным делом. — Ваше заикание, — сказал Ангус, — очень симпатичное. Так вы говорили о дорогах?

— Мое заикание — для удобства общения, — сказала Фелисити. — Я успеваю придумать ответ на вопрос. Так что я сама управляю заиканием. — Она проглотила полный рот нежнейшего суфле.

— Ага, понятно, — кивнул Ангус, кладя суфле. — Поторопись с вином, — пробормотал он дворецкому.

„Ангус не знает, сколько вина уже утекло“, — подумала Фелисити.

— Вкусное суфле, — похвалила она. — Ваш повар просто образец.

— Немного вина для легкой беседы? — сияя, предложил Ангус Фелисити.

— Но пока что это не помогло. — („Нет, он, конечно, понятия не имеет“, — Джойс, которая до сих пор не произнесла ни звука, фыркнула.) — Так вы хотите послушать про дороги или нет? — снова задала вопрос Фелисити.

— Ах да, немецкие дороги. А как вы думаете, этот ребенок надел панталоны? — тихо спросил Ангус.

— Я бы сказала, воображаемые.

— А она хотя бы имеет понятие о том, в какой шок повергла наши мужские чувства? Она могла бы вообще выйти голой.

— Тогда бы выглядела менее неприлично, — пробормотала Джойс, услышав эту фразу.

— Я уверена, она и понятия не имела… Ну, может, почти… — сказала Фелисити.

— Это мое платье, — призналась Джойс. — А панталоны сняла с нее Таш, вы бы видели в тот момент Хьюберта и Космо. Панталоны проступали через платье, и весь вид был каким-то ординарным.

— О-о-ординарным? — Фелисити едва сдерживала смех. — Ну что, о немецких дорогах поговорим в другой раз? У них большой военный потенциал.

— Что нам сейчас надо, так это сдержаться, — заключил Ангус. — По-моему, моя дочь собирается что-то выкинуть.

— Он переходит на грубости, — сказала Джойс, пытаясь развлекаться происходящим. — Хотя он прав, ой, я слышу предостерегающее замечание.

— Ваше сообщение задерживается… — Ангус старался не обращать внимания на взрыв на другом конце стола. И потом: — Эй, вы, слушайте, — он оборвал свою вежливую беседу и зло уставился на дочь. — Что такое?