Разушенный мальчик (ЛП)

Она краснеет, поворачивается, чтобы посмотреть на него, но он просто продолжает говорить со мной, его рука все еще лежит на ее футболке, а Сид разваливается у меня на коленях, ее ноги свисают над моими под полированным деревянным столом.

Я просовываю руку между ее бедер, незаметно для них, и это заставляет ее маленькую симпатичную попку замолчать. Я слышу только ее резкий вдох, затем громкий хруст хлопьев, когда она запихивает ложку в рот и смотрит на почти пустую черную миску на столе.

Я хватаю ее за бедро и не свожу глаз с Мава.

— Я не пойду.

— Ты не можешь просто не пойти, Люци, черт возьми, — его рука выскальзывает из футболки Эллы, и он поднимает свою руку, опуская ее на стол, сцепив пальцы. — Мой отец, блядь, мертв, — говорит он, и я слышу боль в его словах. Он не упоминает свою маму, и я знаю, что это причиняет еще большую боль.

Возможно, он хочет отрицать это, но даже Бруклин плакала. Я был там, когда он сказал ей об этом, в доме Эзры.

Эзра тоже выглядел облегченным, но любопытно, что Эзра не выглядел слишком расстроенным из-за того, кто похитил его маму. Его это вообще никогда не волновало.

Но они сфотографировали мою жену, так что как только я узнаю, кто это был, я убью и их.

И вот откуда я знаю, что Маверик знает, что смерть его родителей это… то, что должно было случиться. Иначе он убил бы Джеремайю в больнице.

Но он этого не сделал.

Мы отпустили его.

— Остальные… — Мав проводит рукой по волосам, и я вижу имя своей жены и хочу убить его на хрен снова и снова.

Но она моя.

Она у меня на коленях.

Она больше не убежит.

Мы разговаривали. По-настоящему разговаривали. И трахались, конечно, и иногда мы все еще кричим друг на друга, и иногда она ведет себя так, будто ненавидит меня, но я знаю, что она не имеет в виду этого.

Я знаю, что она любит меня до смерти.

— Остальные приличные, — говорит Мав, и я так смеюсь над этим. Даже Сид фыркает, отпихивая от себя свою пустую миску, когда она прислоняется ко мне, моя рука все еще между ее бедер, одна все еще на ее бедре.

— Молодец, брат, — говорю я Маверику, пожимая плечами. — Ты можешь идти. Дай мне знать, что они обсуждают.

— Разве ты не хочешь узнать, кто, блядь, преследовал Ангела? — спрашивает он, как будто это ее имя. Думаю, для него это так, но для меня это не совсем подходит.

Я неохотно убираю руку с ее киски поверх шорт, обхватываю ее грудь, чувствую, как набухают ее груди под моим предплечьем, когда целую ее щеку. Она не ангел. Она мой гребаный маленький дьявол.

— Да, — честно говорю я Мав, — и если ты узнаешь, дай мне знать, хорошо? — я снова целую свою жену, ее пальцы обхватывают мое предплечье, прижимаясь ко мне. Я вижу, как свет над головой отражается от черного бриллианта на ее идеальном мизинце, и хотя у нас есть шрамы, мне кажется, что Джеремайя, мать его, Рейн, испортил это дерьмо, и я рад, что купил ей кольцо.

Она заслужила его.

Это и многое другое.

Мав закатывает глаза.

— Ты знаешь, что они заставят тебя прийти, если ты не…

Я сижу прямо, моя рука все еще лежит на груди Сид. Она слегка вдавливает ногти в мою кожу, как предупреждение, но мне уже наплевать.

— Они позволили ему угрожать моей жене, — я не называю его имя, потому что он не заслуживает того, чтобы его вспоминали. Он, блядь, не заслуживает, чтобы о нем говорили, никогда больше. Это последнее, что я хочу сказать о нем. — У меня достаточно денег, чтобы купить этот чертов мир, не работая больше ни дня в своей жизни. Если они хотят подкинуть мне случайное убийство, то, блядь, ладно. Пусть будет так. Но пока я не буду готов, черт возьми, — я стучу костяшками пальцев по столу, — с меня хватит. Они могут приходить, — я улыбаюсь ему, его глаза пристально смотрят на меня, а Элла смотрит на потолок, вероятно, желая быть где угодно, только не здесь. — Я, блядь, убью их, если они еще раз тронут мою девочку, но блядь, добро пожаловать.

Маверик сжимает челюсть, его татуировка тянется вниз, когда он смотрит на меня.

— Мне нужно, чтобы ты вернулся, — тихо говорит он, и Элла смотрит на него, придвигаясь ближе и, без сомнения, кладя руку ему на бедро под столом. — Мне нужно, чтобы ты вернулся, потому что я не могу сделать это один.

Сид застывает у меня на коленях. Ее пальцы все еще обхватывают мое предплечье, но она немного наклоняется вперед.

— Зачем уходить? — спрашивает она брата, и я смотрю на него, ожидая, что он ответит на этот гребаный вопрос. — Зачем?

Глаза Эллы переходят на глаза Сид.

— Ты не можешь просто отказаться от 6, — говорит она, удивляя меня. — Мы все знаем, что так не бывает.

Я всегда знал, что она умна, а не просто хорошо сосет мой член.

Мав снова обхватывает ее за плечи, притягивая к себе, и она улыбается ему. Он тоже улыбается, но потом его глаза снова находят мои, и улыбка исчезает.

— Мы могли бы сделать это лучше, если бы захотели, — тихо говорит он.

Я смеюсь.

— А если нет?