Разушенный мальчик (ЛП)

Элайджа сжимает челюсть, и я знаю, что не должен говорить с ним в таком тоне. Но мне уже наплевать, что я должен или не должен делать. Я провел всю свою жизнь, выполняя приказы отца, только для того, чтобы всадить нож в его череп. В конце концов, он оказался не таким уж бессмертным богом, каким я его считал.

Мы все из плоти и костей. Мы все можем сорваться, и если Элайджа не заговорит, я ему это докажу.

— Кто-то добрался до моего охранника.

Я хмурюсь, мысли об убийстве внезапно покидают мой мозг, когда я бросаю взгляд на Эзру. Он пожимает плечами, выглядя скучающим, и я понимаю, что он, вероятно, не был близок к охране своего отца. Мы вообще не близки с нашими гребаными семьями, охранники для нас — ничто. Но все равно, если кто-то подобрался к личному охраннику Ван Дамма, значит, кто-то подобрался слишком близко.

Я перевожу взгляд обратно на Элайджу.

— Кто?

Элайджа пожимает плечами, его рубашка натянулась на его мускулистом каркасе, когда он смотрит на меня, его глаза покраснели.

— Мы не знаем, — признается он, сжимая руку. — Стреляли из машины. Я был в особняке губернатора, а Кори был в машине. Сзади этого здания нет камер.

Так же, как нет камер здесь.

Я всегда говорил отцу, что это чертова глупость. Иногда он бил меня за это. Рычал, что я никогда не смогу занять его место, когда его не станет.

Теперь тебя нет, хуй, и ты прав. Я никогда не буду таким, как ты.

— Какое, блядь, отношение это имеет ко мне?

Мне плевать на охранника Элайджи или губернатора Фила, если быть честным. И я знаю, что Элайджа уже заменил Кори, потому что привязанности — это не то, чем занимаются шестерки.

Похоже, я единственный человек в этом гребаном соборе, который слишком близко подходит к людям.

Элайджа сужает глаза, но тянется к чему-то рядом с собой на красной скамье. Впервые я замечаю манильский конверт. Он расстегивает его, достает глянцевую фотографию размером с лист бумаги и протягивает мне.

С чувством тревоги я беру ее, смотрю на нее, и мой желудок скручивается в узел.

Фотография размыта, и первое, что я вижу, это деревья, темные тени за каждым серым стволом. Затем я замечаю пятно в одном углу фотографии, похожее на каплю воды на объективе камеры. Несколько долгих секунд я даже не вижу ее, но потом вижу и замираю.

Она бежит.

Ее волосы собраны в хвост, на шее бандана, тело наклонено вперед, одна нога оторвана от грязной земли, черная футболка облегает ее стройную фигуру. Я вижу ее острый нос, полные губы. На фотографии детали не видны, но я знаю свою жену. Все ее тело выжжено у меня в мозгу. Каждое утро мы вместе выходили на пробежку, и она настаивала, чтобы мы носили эти чертовы банданы.

Даже если мы ненавидели друг друга по вечерам, по утрам мы были вместе.

Команда. Мы против всего мира.

Я подношу дрожащий палец к ее лицу и понимаю, что она не смотрит в камеру.

Кто бы это ни снимал… она не знала, что они там были.

И она одна.

Она одна.

Я вскидываю голову, опускаю руки к бокам и сжимаю фотографию в кулаке, сминая ее при этом.

— Откуда это взялось?

— Возможно, тебе стоит присесть, — мягко говорит Кейн.

Я игнорирую его, во мне вспыхивает ярость.

Элайджа вздыхает.

— Нашел на коленях у охранника.

У меня перехватывает дыхание, кровь стынет в жилах.

— Откуда кому-то, работающему с 6, знать о моей гребаной жене?

Элайджа насмехается, проводит рукой по лицу, сжимая челюсть и отворачиваясь, его руки сцеплены на бедрах, а я смотрю на него, все еще сидя. Он не говорит ни слова.

Моя кровь кипит.

— Откуда они знают о ней, и кто, черт возьми, это сделал? — я даже не рассказал о ней Джули, желая обезопасить ее настолько, насколько это возможно. Я знал, что однажды мне придется раскрыть ее, но я хотел обеспечить ей тайну. Особенно когда она носила моего ребенка, я хотел защитить ее от всего мира.

Может быть, я заставил ее чувствовать себя пленницей. Добавьте это к моим многочисленным промахам.

Элайджа стоит и смотрит на меня.

— Мы работаем в тайне, а не в одиночестве, Люцифер. К сожалению, чтобы делать нашу чертову работу, нам приходится сотрудничать со многими агентствами, со многими людьми. Они знают больше, чем нам хотелось бы, но так уж сложилось, — он выдыхает через нос, разглаживая рубашку. — Адам и Кэл отвезли одну из фотографий в лабораторию, чтобы снять отпечатки и проверить географию. Я предполагаю, что это в… особняке Рейна. Сейчас мы не знаем ничего, кроме того, что я вам рассказал.

— Где Мэддокс? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы, игнорируя упоминание о моем гребаном сводном брате, крепче сжимая в руке глянцевую фотографию. Я смотрю на Маверика, и он тоже смотрит на Элайджу, ожидая ответа.

Моя жена застрелила его. Она и отец Мава. Она, блядь, застрелила его, а этот ублюдок все еще жил.

Он должен быть мертв.

Элайджа сжимает руки вместе.

— Это был не Мэддокс, Люцифер. Если бы он знал, кто это сделал, он бы…