Разве бывают такие груши (рассказы)

И вскоре у меня появились совсем другие привычки. Я полюбила, подолгу сидя у окна, следить за хаотическими движениями гуляющих по садику людей созерцать этот живой пейзаж оказалось не менее увлекательно, чем разглядывать картины в музее. Соседская ссора за стеной дарила пищу для ума не хуже шекспировской драмы, а несущийся из телевизора бодрый мотив прочно занял место былых фуг Баха.

Вытянуть меня вечером из дома стало практически невозможно - понятие "надо" я применяла теперь лишь к вещам сугубо утилитарным. И только, услышав по радио любимое прежде словечко "волнительно", я, встрепенувшись, пыталась еще вспомнить то, что было когда-то дорого, но, безнадежно махнув рукой, легко смирялась с тщетностью подобных попыток.

1993

Дорога в Парамарибо

Нет, конечно, когда у тебя парикмахерская, голова замусорена множеством мелочей. Сантехник Пономарев отключает горячую воду, и на головы клиентов из крана хлещет ледяная, и надо дать ему на опохмелку, не то так и будешь сидеть. И вдруг в подвальчик спускается, озаряя улыбкой убогие стены, жена живущего по соседству президента СП, а это чудо среди всех окрестных пенсионерских лысин и круглых мальчишеских голов. А дура Мариша метет ей прямо на замшевые лодочки, и приходится, пятясь и расшаркиваясь, заниматься всем самой. И я устраиваю красавице на голове такое, что она не то, что довольна, а просто в шоке, и даже путает дверь на выход с дверью в теплоцентр. А из теплоцентра при этом вываливается прикорнувший на задвижке опохмелившийся Пономарев и, довершая начатое Маришей, пачкает-таки замшевые лодочки промасленными штанами. И все труды насмарку, потому что, взвизгнув, дама выскакивает прочь, я не надеюсь больше ее увидеть, и как вы думаете, могут быть в такой мясорубке еще какие-то другие мысли?

И все же в обед я бегу с яблоком в соседний подвал, где торгует напитками директор Гриша. Увидев меня, он быстро прячет под прилавок листок с компьютерной программой, а я, все сразу поняв, восклицаю, что он опять занимается ерундой. Я в который раз повторяю, что я бы тоже потрошила в лаборатории мышей, что если он не бросит дурить и всерьез не займется делом, мы с ним никогда не сможем, купив жилье, начать, наконец, нормальную жизнь. Но окно вдребезги бьет брошенный с улицы кирпич - это Гришины конкуренты самогонщица баба Паня и пара подручных хроников. Довольные, они орут, что мы с Гришей скоро повиснем на фонаре. Я запускаю в них огрызком, Гриша плетется за стеклом, а я, ахнув, а закрыл ли Пономарев задвижки в теплоцентре, несусь к себе - так и есть, воды по колено, и мы с Маришей до вечера носим ведра.

И после такого дня, еле дотащившись домой, я первым делом слышу телефонный звонок - это Гриша опять жалуется, что не может без науки, тоскует по компьютеру и больше всего боится, что у него атрофируются мозги. И, даже не поев, я сорок минут его убеждаю, что квартиру на его мозги мы никогда не купим и нормальной жизни не начнем, и конец нашему разговору кладут мои возмущенные соседи.

А на следующее утро затемно я опять бегу в парикмахерскую и, увидев за Гришиными решетками свет, радуюсь, что, взявшись за ум, он так рано открылся. Но метнувшиеся от дверей в сумерках тени напоминают Пономарева и бабу Паню, в мешках за спинами что-то булькает, я немедленно кидаюсь вслед, но сзади шуршат колеса, меня догоняет автомобиль. Высунувшаяся из "Мерседеса" дама осведомляется, не смогу ли я ее уложить, как вчера - ей опять надо встречать кого-то из Нью-Йорка. И, посмотрев на нее и на свой жалкий подвал, я вдруг воображаю вереницу таких же машин у входа, у меня захватывает дух и, позабыв про воров, я вскоре колдую над прической.

Баба Паня с Пономаревым дочиста грабят Гришин магазин, Гриша же только рад - он возвращается на кафедру, нищенствует, но пишет программы. А мои дела с этого дня идут в гору - жена президента приводит множество подруг, двор забивается "Мерседесами", мне приходится расширяться и арендовать заодно и бывший Гришин подвал.

Теперь моя парикмахерская одета в гранит и дуб, дюжина мастеров орудует бритвами, Мариша ходит по струнке, алкашей изолирует охрана, в моем кабинете разрывается телефон. У меня масса идей - я собираюсь открыть филиал в Самаре, завязаться с суринамцами, начинаю учить язык и, случайно встретив на бегу просветленно улыбающегося Гришу, вспоминаю, что и с ним тоже хотела что-то такое начать в своей новой большой квартире.

1994

Кларнет из черного африканского дерева

После того, как это случилось, я не могла понять, как нас угораздило всему виной было нетерпенье - мой ребенок прибежал из Консерватории и сообщил, что с рук срочно продается хороший кларнет из черного африканского дерева. Роковую роль еще сыграло воскресенье - обменные пункты валюты и банки были закрыты, а все наши сбережения хранились дома под паркетиной в виде стодолларовой купюры.