Разве это проблема?

– Ох… – громкий хлопок двери, неожиданно, словно гром среди ясного неба, раздался из прихожей. Больше никто не спал, но и не нарушал хрупкую тишину. Лишь негромкий плач мамы доносился из-за запертой двери детской комнаты. Я не знала, что делать. Я не знала, что сказать. Мои слова бы воспринялись как совет маленького ребенка, который еще ничего не понимает, лишь щебечет что-то, итак всем известное.

– Сходи к папе на работу, отнеси ему еду – отводя глаза, сказала мне мама. Это было первое, что она сделала после ссоры. Она все еще заботилась о нем, и это давало надежду.

Шторм не может длиться вечно, после любой бури море успокаивается, приходит в норму и наступает штиль. Забыв, что было, двигаясь вперед, мы будто умиротворенно качались на легких волнах океанского бриза.

И правильно говорят, затишье перед бурей.

Каждая буря эмоций, накрывающая родителей с некой неизведанной мной периодичностью, начиналась с совершенно разного. Упорно не изменялся лишь сценарий, словно некая заученная пьеса, повторявшийся из раза в раз.

Одним прекрасным солнечным мирным днем, меня попросили принести отвертку, для так некстати развалившегося стола. Все инструменты лежали в ящике папиного стола, в который в тот день я и залезла. И отвертка не стала моей единственной находкой. Старая потертая, еще черно-белая фотография мирно лежала под кипой различных инструментов.

Прекрасная девушка, с завитыми темными волосами, спускавшимися до пояса, носом горбинкой и пухлыми губами была изображена на ней. Не мама.

“1988. Новый год. Констанция”

Давнишняя фотография, слишком, чтобы о ней беспокоиться. Но… дело требовало объяснений.

– Это девушка из моей юности – печально глядя на фотографию тихо проговорил папа, когда я бестактно расспросила о своей находке – Мне она очень нравилась, но она вышла за другого.

Я не отрицала подобную возможность, это было мне более чем понятно. Тем более папа часто рассматривал фотографии со своими старыми друзьями, связь с которыми к сожалению была утеряна.

– Представляешь, она развелась через годик после того как я женился – с какой-то горечью произнес папа, отложив фотографию в сторону. Лишь одна фраза. Но как я долго думала над ней!

Вот момент тотального раскола, и не осталось никакой надежды на восстановление. Все не могло быть так. Безответная любовь. А ведь мама очень любила отца, который погряз в пучине прошлого, он тонул в нем, словно в болоте, отвергая, то, что сейчас. От мысли, что он, возможно, считает нашу семью ошибкой прошлого, меня мутило. Не прошеные слезы выступали из глаз, предательски выдавая мое отношение к этому.

Я не сказала. Никому. Выводы, бурлящие во мне, не озвученные миру, оставались всего лишь несформированными догадками.

Люди не ссорятся из-за мелочей просто так. Над родителями довлело нечто большее. Недопонимание, приправленное общими обязательствами перед детьми. Любовь и горечь прошлого. И… возможно что-то еще, мне не ведомое.

И нет перспектив. Не видно пути для улучшения. Насилу мил не будешь. Тупик.

Похоже на жизнь, не правда ли?

Мир остается все таким же цветным. Люди все еще улыбаются. А Земля не сошла со своей орбиты.

Я иду по жизни и вижу множество путей, теперь я знаю, некоторые из них обречены на полный провал, некоторые могут завести в беспросветный тупик, а некоторые… возможно тернистые, привести к тому, чего желаешь.

И куда бы жизнь не подтолкнула, везде можно найти прекрасное. Главное постараться, главное смочь увидеть, что тот безнадежный тупик, в котором застрял, на самом деле крутой поворот.

Остановись. Успокойся. И улыбнись.

Жизнь такая, какую мы ее видим и впоследствии конструируем из того, что смогли разглядеть.