Разведбат

… Раненый старший лейтенант Соловьёв успел дать данные, по которым артогнём были уничтожены места забазирования боевиков. Разведчики, видя героизм командира, сосредоточившись, смелым и решительным броском отбросили наседавшего противника. Боевики были рассеяны и отошли вглубь леса, оставив на поле боя 12 человек убитыми.

…Рядовой Александр Матжиев, водитель разведдесантной роты, был в головном дозоре. Ранен. Прикрывал отход товарищей. Лично уничтожил 7 боевиков. Представлен к ордену Мужества.

…Рядовой Александр Стовбур, радиотелеграфист-разведчик разведдесантной роты и сержант Игорь Кашигин, разведчик-пулемётчик, когда командир группы был тяжело ранен, подползи к раненому командиру и вынесли его в безопасное место.

«Четыре часа его резали…»

Геннадий Бернацкий, командир взвода, старший лейтенант:

— В четыре часа прибежал Трофимов: «Раненые в Самашках! — «Кто?» — «Соловьёв!». Я сорвался в медбат, он через дорогу стоял. Прибежал — пацаны стоят, БРДМ вся в крови. — «Куда?» — «К Соловьёву!» — «Не ходи!». Выходит врач: «Нужна вторая группа, резус положительный!». — «У меня вторая, положительная! — кричу. Взяли у меня кровь. «Берите ещё! — «Нет, а то голова закружится…». — «Где он?» — «В операционной, туда нельзя! А кровь у второго возьмём». В операционную палатку нас не пускали, сидели рядом, пока шла операция. Четыре часа его резали. В вертушку Сашу отправили часов в девять вечера. Вынесли на носилках — весь замотан, бинт сплошной. Стал ему говорить: «Саня, Саня!» — не слышит. Я, Гагарин и Елена Ивановна Чиж отнесли его к вертушке…

Елена Чиж, начальник медслужбы батальона, капитан:

— Услышала, что Саню привезли, побежали с командиром и Гагариным в медбат. Прибежали — ещё шла операция. Ребята-хирурги — Сазонов, Коваль, Андросов, очень сильные были врачи, молодцы. Закончили операцию, вышли, сказали, что глаз они не спасут, руку не спасут. И вертушка сразу пришла. Мы его завернули в спальник и потащили на носилках в вертолёт, у него подключичка стояла, капельница.

«Без Соловьёва рота сильно потеряла…»

Антон Ширинский:

— После Самашкинского леса вернулись в Урус-Мартан. Когда ранили Соловьёва, меня в группе не было, оставался на базе.

Пару дней отдохнули и несколько групп пошли в горы, я даже не знаю куда. Я при переходе реки соскользнул с камня и по пояс упал в воду. Целый день ходил мокрый. К вечеру дошли до бронегруппы, там мне дали переодеться. Вернулись в часть, но после такого купания я сильно простыл.

Без Соловьёва рота сильно потеряла. Старший лейтенант Бернацкий мог вести на штурм, ему надо было в ДШБ воевать. В разведке лучше Соловьёва не было. В отпуске были Вихрев и Ерохин, уволился Кучинский. Это были самые опытные разведчики.

На следующий день нам сказали, что одна из рот ведёт бой. Нам объявили пятиминутную готовность, я подошёл к капитану Гагарину и сказал, что это будет мой последний выход. Так мы никуда и не пошли, и я написал рапорт об увольнении. Понял, что я своё отвоевал. Исчезло чувство опасности, появилось равнодушие ко всему. Если бы я не ушёл, то в ближайшем бою я бы и погиб. Я увольнялся с Димой Сергеевым, он, наоборот, после ранения стал бояться ходить в разведку. Но в последний момент Дима попросил у комбата отпуск. Не знаю, вернулся ли он обратно. 17 февраля я уехал из Чечни

«Я отвоевался…»

Дмитрий Сергеев, пулемётчик разведдесантной роты:

— Вскоре у меня начала идти носом кровь (с симптомами гипертонической болезни тогда я знаком не был), а самое главное — я начал боятся. Так жутко мне не было ни до, ни после. Попросился в отпуск. Несмотря на нехватку личного состава меня отпустили. Вернулся через 12 дней. Наши находились тогда под Комсомольским, и дело шло к выводу.

Сходил ещё на пару рейдов, хворь вернулась. Было стыдно, на меня надеялись, но делать было нечего, пошёл к командиру и честно сказал ему, что я отвоевался. Но никто меня этим не попрекнул, даже поблагодарили за службу.

Сейчас для меня всё в прошлом. Я давно «перековал мечи на орала» и работаю инженером в строительной компании. Но до сих пор считаю для себя честью то, что довелось воевать вместе с такими замечательными людьми.

А в батальоне боевая работа весь февраль не прекращалась ни на один день.

Геннадий Бернацкий, командир взвода, старший лейтенант: