Разведчик

Звучно хлопнуло и Юрия обдало снопом искр. Понадеявшись на защиту костюма, Гарин лишь вжал голову в плечи и изменил положение оставшихся реле, щелкнув под конец полосатым рычажком.

Экраны мигнули и один тут же треснул, деформируясь от высокой температуры. На уцелевшем появилась интерактивная схема с надписями на лингво. Гарин без труда различил обозначение «Подъем» и ткнул в него пальцем.

Одна из балок оторвалась от потолка и снесла половину «стакана», чудом не задев прижавшегося к стене Юрия. Тот лишь выдохнул, разом поблагодарив всех духовников, каких вспомнил, скатился по висящей под углом лестнице. Побежал, ориентируясь в дыму на большие оранжевые фонари над лифтом. Вскарабкался по наклонной рампе в огромную кабину пустого подъемника, по инерции сделал еще несколько шагов по направлению к центру и остановился. Повернулся лицом к опускающейся, словно решетчатое небо, двери.

Прямоугольный проем, сквозь который виднелся разгрузочный ангар, выглядел разверзнувшимся зевом гигантской печи. С грохотом рушились целые секции потолка, от поднятой пылевой волны во все стороны разносились огненные вихри.

Если перегорит проводка и лифт не поедет, то Юрий сгорит заживо. Если двери будут закрываться так же, черт побери, долго, то он тоже сгорит заживо. Если…

Очень много если. Их так много, что даже не хочется размышлять над тем, как он переживет не рассчитанный на человека подъем…

– Ах, зараза! – хлопнул себя по голове Юрия. – Человек!

Естественно, лифт был оборудован «защитой от дураков», необходимой на таком производстве. Он никуда не поедет, если сенсоры обнаружат в кабине живой организм. А когда Юрий станет мертвым организмом, весь смысл от поездки уже пропадет.

Гарин заметался, не зная, когда именно включится сенсор, который остановит механизм закрытия двери.

Что делать? Засыпать себя камнями? Но за осколками нужно бежать наружу! Повиснуть на внешней стороне лифта? Бред.

Все же выскочить наружу пришлось – Гарин заметил огромный пластиковый короб с длинными зубчатыми стержнями внутри – запасными сверлами для камнедробилок. Рыча от натуги, он вывалил скользкие от смазки стержни, подхватил короб, опрокинул его на себя и побежал обратно в лифт. Рухнул на пол, залез внутрь грязной пластиковой коробки, захлопнул сверху крышку. Затих, слушая собственное дыхание. Если все получится, то через час он окажется на орбитальной платформе. А там будь что будет.

Орбитальный лифт – простое устройство. Катающаяся внутри огромной трубы платформа, удерживаемая сверхпрочными тросами. Еще там что-то про разницу давления атмосферы, что-то про центробежную силу вращения планеты. В развлекательных шоу и фильмах почти не уделяли внимания разбору технологии. Называли такие лифты легким и дешевым способом доставки на орбиту.

На подобном лифте ездил когда-то и Карл Йенсен, поднимаясь к пришвартованному на орбите дузеру. Ну, не совсем на подобном, а на специальном, на пассажирском. Тот лифт располагался на другом конце города, возле гостиницы. У пассажирского лифта кабинка хоть и комфортная, но меньших размеров, рассчитанная на дневную смену рабочих.

А грузовой лифт совсем не приспособлен для пассажирских перевозок. Зато он в несколько раз быстрее и вместительнее. На орбиту лифт, чаще всего, поднимался пустым, вниз летел груженный равнодушными к перегрузкам обломками.

Увы, равнодушным обломком Юрий не был.

Когда кабинка вдруг рванула вверх, на Гарина будто стальная плита рухнула. Она распластала его по полу, она давила, напористо и неотвратимо. Все внутренности, вся кровь из онемевших конечностей растеклись по позвоночнику, увлекаемые вниз неумолимой силой притяжения. Каждый вдох давался все труднее и труднее, легкие пасовали перед наливавшейся свинцом грудной клеткой. Гарин попытался дышать животом, судорожно и нервно. Остро заболело в области сердца и под мышками, голова трещала гнилым орехом. Когда показалось, что хуже уже быть не может, нарастающий все это время гул рывком усилился до запредельных высот, а лифт резко прибавил скорость. Словно чья-то огромная нога пнула контейнер в бок. Тот заскользил по полу, пока не уперся в мощное ограждение, принимая от него грохочущую вибрацию.

Юрий был ни жив, ни мертв. Он был каплей ртути на раскаленной сковороде, лишенной осмысленных мыслей, ощущения времени и пространства. Лишь яркая и всеобъемлющая боль, вспышки света среди провалов внезапного небытия, хрип, толкающий сквозь сплющенную гортань колючий, адски горячий и очень тяжелый глоток чего-то, похожего на воздух.

Должно быть, в какой-то момент с ящика сорвало крышку, которая перед этим со скоростью работающей молотилки металась туда-сюда на петлях. Безвольно лежащего человека тут же подхватило, перевернуло и вжало в решетку ограждения, выдавливая напором воздуха прочь с платформы.