Разведчик Кент

Чем больше длились допросы, тем отчетливей Кент убеждался в том, что Треппер встал на путь предательства. Можно ли было его за это винить? Треппер не был гражданином СССР. Он, польский еврей и польский гражданин, за свою жизнь столько колесил по свету, что вполне мог считать себя космополитом. Правда, оставались еще убеждения. Он был советским коммунистом, членом партии большевиков. Но была еще и нравственная сторона проблемы: сотрудничая с гестапо, он не только способствовал утверждению фашистского режима, ослаблению позиций антифашистов, но и предавал конкретных людей, которые еще недавно ему доверяли.

В отличие от него, Кент категорически отказывался от сотрудничества с гестапо. При этом, он «не рвал на груди тельняшку» подобно кинематографическому герою-моряку перед расстрелом. Его героизм был иного рода: он отстаивал выбранную им линию поведения, маневрировал, иногда переходя в наступление, отступал только под тяжестью неопровержимых улик.

Улики эти появлялись все чаще, и, в основном, это были признания Леопольда Треппера.

Но гестапо тоже не сидело, сложа руки. Ему тоже порой удавалось добыть неопровержимые факты разведывательной деятельности Кента. Вскоре Гиринг уже спокойно и уверенно говорил ему в глаза, что именно он, Кент, из всех разведчиков в Бельгии и во Франции нанес Германии самый ощутимый ущерб.

В конце февраля 1943 года на очередном допросе Гиринг вежливо поинтересовался у Кента, продолжает ли тот утверждать, что был завербован в Москве людьми, плохо говорившими по-русски. Получив утвердительный ответ, он вызвал к себе дешифровальщика доктора Вальдемара Ленца, который принес папку с расшифровкой последней радиограммы из Центра. В ней командование поздравляло Кента с праздником – Днем Красной армии и с присвоением очередного воинского звания – капитана.

Улыбаясь, Карл Гиринг следил за реакцией разведчика. Ему было интересно наблюдать за выдержкой своего соперника. Кент, прочитав текст, ничего не ответил. На очередное предложение об участии в радиоигре ответил категорическим «нет», понимая, что это еще далеко не последнее предложение.

Кент упорствовал, а «большая игра» – радиоигра гестапо, при активном участии Леопольда Треппера, с Центром – набирала силу.

Германская спецслужба ввела в нее вначале Константина Ефремова, а уже позже Иогана Венцеля из Брюсселя и Антона Винтеринка (Якоба Хильболлинга, находившегося в Нидерландах). Роль Леопольда Треппера в этой игре сначала была невелика: он не знал ни кода для шифровки своих донесений, ни программы радиосвязи. Арестованные Герш и Мира Сокол знали программу радиосвязи, но показаний не давали.

Через шесть дней после Л. Треппера был арестован Лео Гроссфогель, чуть позже – Гилель Кац. Оба они знали и шифр, и программу. Лео сообщил о них Гирингу. Треппер, Гроссфогель и Кац включились в радиоигру. Это случилось 25 декабря 1942 года.

По поводу начала участия Кента в этой радиоигре существует несколько версий. Самая несостоятельная из них принадлежит перу кандидата военных наук А. И. Галагана[36]. Она подробно изложена в послесловии к книге Леопольда Треппера «Большая игра». Являясь сотрудником ГРУ, А. И. Галаган мог бы и более добросовестно изучить эту часть проблемы, поскольку, наверняка, имел доступ ко всем необходимым для исследования архивным материалам.

Я, как историк, нахожусь в более сложном положении: к фондам архива Главразведупра меня никто никогда не допустит. Но я имел уникальную возможность ознакомиться с содержанием обширного личного архива Кента, документы которого позволяют объяснить природу ошибки А. И. Галагана и воссоздать реальную картину событий той поры. Подтвердить достоверность моих слов могут данные архива гестапо, которые сейчас наверняка сохранились и занимают свое место, скорее всего, в одном из дел «Смерш» бывшего Центрального государственного архива КГБ, ныне, вероятно, Центрального государственного архива ФСБ.

На самом деле события развивались так. Л. Треппер, начав сотрудничество с гестапо, передал сообщение в Центр о том, что Кент, арестованный прежде французской полицией, был якобы ею отпущен за недоказанностью предъявленных ему обвинений. Он продолжил свою легализацию и готов к выполнению новых заданий. Центр в эту ложь поверил. Из ГРУ на имя Кента стали поступать задания, в том числе ему было поручено установить контакт с бывшим латышским генералом Озолсом, числившимся в картотеке Главного разведуправления под оперативным псевдонимом Золя.

Гестаповец Вальдемар Ленц встретился с Золя, представившись ему секретарем Кента. По заданию криминального советника Гиринга Ленц получил от генерала Озолса список с именами и адресами его резидентуры, а также другую важную информацию.