Разведчик Линицкий

Канцелярия военного агента Базаревича служила одновременно и штабом генерала Барбовича, который находился в здании напротив королевского замка на улице Краля Милана.

3 мая 1933 года Линицкий явился в канцелярию, где его уже ждал предупрежденный Барбовичем ротмистр Комаровский.

– Приветствую вас, господин Линицкий, – улыбнулся Комаровский. – Иван Гаврилович меня уже обо всем предупредил. Посему перейдем сразу к делу. Вот вам бланк. Присаживайтесь, читайте и заполняйте.

Это был опросный лист для зачисления в члены Белградского отделения галлиполийцев. Линицкий понимал, что имея в родственниках дядю генерала, а в знакомых еще одного генерала – Барбовича, причем начальника самого Комаровского, последний никакой проверки и никаких лишних вопросов задавать не будет. В данном случае даже поручители не понадобились – два генерала были у него за спиной. К тому же и в Галлиполи Линицкий был на виду. Поэтому Леонид Леонидович и не испытывал никакого напряга, отвечая на вопросы анкеты. И он оказался прав – уже через две недели после официального вступления в общество галлиполийцев Линицкого пригласили на заседание правления Белградского отделения. А спустя чуть больше месяца, 21 июня, Линицкий был кооптирован в состав правления, 3 января же 1934 года становится действительным членом правления, в каковой должности и состоял вплоть до дня ареста.

Одновременно с быстрым продвижением в местный галлиполийский центр Линицкий сначала вступает в образованную подполковником Козубским группу по изучению СССР и для «разработки» тем заходит к ротмистру Комаровскому в канцелярию IV отдела, а после того как Комаровский отказался от делаемых им у галлиполийцев докладов, Линицкий его заменяет и под предлогом сбора для этих докладов сведений начинает чаще посещать Комаровского и даже брать у него материалы к себе на дом.

Высокий красавец Альбин Комаровский сразу почувствовал симпатию к Леониду Линицкому. Он увидел в нем, в своем ровеснике, родственную душу. Оба высокие, с аккуратно подстриженными усиками, вполне начитанные и грамотные люди. Правда, у кадрового офицера, ротмистра Комаровского выправка все же была получше, нежели у доктора Линицкого. Комаровский в первый же день пригласил Линицкого отобедать вместе.

– А вы где обедаете, Альбин Николаевич?

– О, здесь в глубине двора есть великолепная русская столовая господина Егорова. Там любит столоваться наш брат, русский. Там же можно и пообщаться спокойно, не боясь, что тебя выследят агенты Тайной полиции.

– А что, они интересуются членами РОВС? – поинтересовался Линицкий.

– У них такая работа. Напротив ведь королевский замок, а мы все же для них иностранцы, хотя и считаемся братьями по вере. Да вы не бойтесь, Леонид Леонидович. Пока прецедентов не было.

– Спасибо, успокоили.

Они вышли на улицу и вскоре очутились в довольной скромном по интерьеру, но уютном помещении столовой. Заказали котлеты по-киевски, овощной салат и двойную стопку сливовицы.

– За неимением русской водки приходится пить водку сербскую, – развел руки в сторону Комаровский.

– Сливовица – скорее самогон, – усмехнулся Линицкий. – Но такая же, зараза, крепкая, как и наша родная.

– Это не отнять! – засмеялся Комаровский, поднимая стопку чуть сизоватой жидкости. – Предлагаю выпить на брудершафт, доктор.

– Не возражаю, ротмистр!

Они чокнулись и перекрестили руки.

Комаровский нужен был Линицкому не только как важный сотрудник РОВСа, но и как член правления НСНП. Поэтому знакомство и завязавшаяся дружба с ним была выгодна советскому резиденту вдвойне. Тем временем Линицкий, став членом местного правления галлиполийцев и ярым «поклонником» РОВСа, включился в одну из ячеек конницы, в кадр 4-го гусарского Мариупольского полка.

Но уже пора было озаботиться и собственной командой агентов. Линицкий за столько лет уже накопил достаточно знакомств среди русской эмиграции, что мог почти безошибочно определить, кого можно завербовать без страха быть раскрытым, а с кем можно просто поддерживать тесное знакомство. Своим же заместителем Линицкий сделал капитана Ивана Андреевича Шклярова, с которым близко познакомился еще в Галлиполийском лагере, а в Белграде встретил совершенно случайно. Шкляров обрадовался встрече, да и Линицкий был рад: Шкляров хотя и служил во ВСЮР и Русской армии генерала Врангеля, в отличие от других офицеров никогда не кичился своими боевыми успехами и был довольно дружелюбен и даже, как показалось сначала Линицкому, слишком мягок.

Шкляров пригласил чету Линицких к себе домой, где познакомил со своей женой, Елизаветой Максимовной. Так их дружба стала еще крепче. Они много говорили о России, о том, как хотелось бы вернуться на родину. Когда же Линицкий получил весточку из Москвы и начал работать на Иностранный отдел с правом самостоятельно вербовать себе агентов, первым делом (конечно, после жены) он подумал именно о Шклярове.