Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии

Бредт, разумеется, был не совсем точен, однако Лонсдейл не мог сказать ему, в чем заключалась его ошибка. Американец наверняка сам узнал об этом много лет спустя из газет. Тем не менее, Гордон не мог не быть довольным тем, что этот, как оказалось, весьма наблюдательный человек ни в чем не подозревал его. И уж если Бредт, который часто сталкивался с канадцами, без колебаний принимал его за канадского коммерсанта, прожившего много лет в США, то англичан можно было не опасаться.

Акклиматизация была закончена. Он стал настоящим лондонцем. Через несколько дней Лонсдейл вместе с поздравлением по случаю успешного окончания университета получил из Центра новое задание.

* * *

Вот и все, что успел поведать мне Гордон Лонсдейл – Конон Молодый. Это, повторяю, не роман, не повесть, а живые рассказы моего покойного институтского товарища, а ныне одного из признанных, наконец, талантливейших советских разведчиков, чей лик был недавно увековечен в серии почтовых марок вместе со своим «крестным отцом» Рудольфом Абелем, о котором – следующий рассказ.

Глава 12 Не храните письма любимых

Из немалого числа разведчиков, с которыми довелось встречаться, разговаривать и даже брать у них интервью, Рудольф Иванович Абель менее всего походил на представителя «первой древнейшей» профессии. Даже мне, профессионалу, не верилось, что этот человек, какой-то домашний, мягкий и неразговорчивый, столько лет просидел нелегалом, да еще в Соединенных Штатах, где, как известно, контрразведывательная служба работает совсем неплохо. «Завалил» полковника Абеля один из его агентов, которому советский разведчик передоверился. Я не знаю, много или не очень много свершил подвигов Рудольф Иванович на своем поприще, ибо во время интервью он больше рассказывал о своей родословной и американском адвокате Джеймсе Доноване, который защищал в суде провалившегося советского разведчика. Одни говорят, что Абель был всего-навсего «почтовым ящиком» для сбора и переправки в Центр разведывательной информации, полученной от разной агентуры, другие утверждают, что он возглавлял всю «американскую нелегальную резидентуру». Кто прав? Кто знает! Во всяком случае, все или почти все тайны оперативной деятельности Рудольф Иванович унес с собой в могилу. Американцы оценили «вред», нанесенный им безопасности США, на среднем уровне. Да и до генерала не дослужился Абель за столько лет работы. Так и остался полковником. Впрочем, стать нелегалом и акклиматизироваться в стране со столь сложными условиями – это почти что подвиг. Только один раз обмишурился нелегал – хранил письма в виде микрофильмов от своих жены и дочери в номере своей гостиницы, где проживал, да так хранил, что агенты ФБР без труда нашли их. Это уже непростительная оплошность для разведчика.

С чего же начать? Давайте сначала ознакомимся с той характеристикой, которую дал Рудольфу Абелю его адвокат Джеймс Донован: «Абель – культурный человек, великолепно подготовленный как для той работы, которой он занимался, так и для любой другой. Он свободно говорил по-английски и прекрасно ориентировался в американских идиоматических выражениях, знал еще пять языков, имел специальность инженера-электрика, был знаком с химией и ядерной физикой, был музыкант и художник, математик и криптограф… Рудольф – человек, обладающий чувством юмора. Как личность его просто нельзя не любить…»

Заметим, столь высокую оценку дал Рудольфу Ивановичу не кто-нибудь, а человек, по тем временам из враждебного нам лагеря, волею случая оказавшийся почти на пять лет связанным с судьбой советского полковника-нелегала. И постольку, поскольку мне придется еще не раз цитировать Донована – автора книги «Незнакомцы на мосту. Дело полковника Абеля», – позволю себе в нескольких словах набросать и его биографический портрет.