Разведчик в Вечном городе. Операции КГБ в Италии

Среди докладчиков в «трапезной» бывали сотрудники Форейн оффис, госдепартамента США, известные специалисты по странам Юго-Восточной Азии… Однажды перед ними выступил английский разведчик Форд, в свое время арестованный в Тибете за шпионаж. Правда, на семинаре его представили как бывшего сержанта войск связи, который после окончания войны поступил на работу к далай-ламе. Форд вернулся в Англию незадолго до встречи со студентами школы, и в то время газеты еще продолжали много писать о нем, полностью отрицая его принадлежность к английской разведке. В конце беседы, когда все задавали вопросы докладчику, Лонсдейл тоже спросил:

– А где вы работаете сейчас?

Форд, не задумываясь, ответил:

– Как где? Конечно в Форейн оффис!

Гордон не мог не заметить, как при этом на лицах многих студентов невольно пробежала ироническая улыбка – с каких это пор стали работать в Форейн оффис бывшие сержанты войск связи?

После дискуссии (все на семинаре шло по строгому регламенту) студенты переходили за накрытый стол и продолжали беседовать за чаем. Однако самое притягательное для всех начиналось после семинара, когда большая часть его участников дружно отправлялась в одну из расположенных поблизости пивных. Возглавлял это шествие Саймонс-младший. Первый раз они пошли туда сырым и неожиданно теплым зимним вечером. Туман не спеша наползал на Лондон, придавая городу вид фантастический и даже праздничный. Знакомые дома обрели новые, более мягкие и трогательные очертания, фонари светили ласково и маслянисто, а желтые фары автомашин сияли, как маленькие солнца. Они шагали по мокрым плитам мостовой, перекидываясь шутливыми замечаниями и предвкушая впереди приятный вечер. «Радуюсь, – отметил про себя Гордон, – как мальчик, летящий на первое свидание…».

Жарко горел камин, приглашая протянуть к огню озябшие руки, поблескивала никелем стойка. Массивные кружки, сияя чистотой, выстроились наготове.

– Я заказываю, – безапелляционно заявил маленький джентльмен, служивший, как полагал Лонсдейл, в военной контрразведке. – Что будете пить, джентльмены?

– Мне светлого.

– То же самое.

– А я буду бледный эль.

– Темного.

Гордон попросил полкружки темного – он не питал особой приязни к пиву, после него побаливала печень.

Бармен в белой рубашке с темным галстуком-«бабочкой» и в белой курточке, сияя улыбкой и напомаженным пробором, ловко налил им полтора десятка кружек – традиционный английский «круг».

«Пивопитие» началось.

После двенадцатой кружки один из «чиновников», носивший фамилию Ватсон, неожиданно утратил обычную для английских офицеров манеру растягивать слова и заговорил на простонародном лондонском «кокни». Стоявший рядом с Лонсдейлом Венабле – тридцатилетний парень с аристократическим лицом, каковым в Англии считается вытянутая, похожая на лошадиную физиономия, украшенная крупными зубами, любивший кстати и некстати упоминать, что его отец – член королевского яхтклуба (позднее Гордон установил, что Венабле был капитаном контрразведки), – повернулся к нему и с презрительной усмешкой шепнул: «И эта серость недавно получила „майора“!». А так как в английских вооруженных силах в различных родах войск установлены различные наименования воинских званий, то этих слов было достаточно, чтобы понять, что Ватсон служит в армейской разведке или контрразведке…

Еженедельные посещения пивной помогли завязать неплохие отношения с однокурсниками и кое-что узнать.

Словом, пивная сблизила студентов. Еще больше этому способствовал канадец Том Поуп.

– Слушай, Гордон, – как-то обратился он к нему перед лекциями, – что ты скажешь, если сегодня я приглашу тебя на «пати»?

– Скажу «отлично», если, конечно, ты пригласишь меня, а не меня вместе с бутылкой виски…

– Ну, этого ты можешь не опасаться, – несколько загадочно усмехнулся Поуп. – С виски все будет в порядке. Я думаю собрать всех ребят…

– Во сколько?

– В восемь вечера.

– Идет.

– Захватим с собой фотоаппарат. Сделаешь нам снимок на память…

Гордон видел, как в перерыве между лекциями Поуп старательно обошел вех сотрудников и некоторых преподавателей, приглашая каждого на «пати» – своеобразный «мальчишник».

Канадский дипломат жил на широкую ногу и снимал шикарную квартиру в посольском районе к северу от Кенсингтонского дворца на улице Порчестер террас. Квартира занимала часть первого этажа небольшого особняка с садом.

Будучи дипломатом, Том мог покупать виски и другие напитки с большой скидкой. И все же когда Гордон прибыл к нему, он был поражен обилием спиртного. Бутылки стояли не только в баре, но и на полу, загромождая один из углов зала. Рядом возвышался открытый термос в виде бочонка, набитый льдом. На специальных подставках выстроились небольшие бочата с пивом и крепким сидром. Закуска, если не считать хрустящего картофеля, жареных орешков и соленой «соломки», практически отсутствовала.

Лонсдейл знал об обычае пить, не закусывая, и плотно поужинал, прежде чем идти к Тому.