Разведчик. Заброшенный в 43-й

– Этот? – старшина кивнул на Игоря. – В первый раз вижу…

– Я из хозяйства подполковника Стрюкова.

– Эка хватил! Так он же из другой армии! – Старшина раздосадованно покрутил головой. – Ладно, едем!

Игорь вышел в полосе Первой ударной армии Второго Прибалтийского фронта. Одно было хорошо: мир разведчиков тесен и старшина слышал о Стрюкове.

Они приехали в штаб армии, и начальник разведки долго созванивался по полевому телефону. Дозвонился с трудом.

– Теперь жди. Подполковника на месте нет, но о тебе знают, приедут.

Начальник покосился на брезентовый мешок. Любопытно ему было – что там? Однако переходить дорогу собратьям из разведки другой армии не стал. Наклонившись к мешку, он прочитал надпись:

– А-4 – это что?

– Документация.

Чесались руки у майора посмотреть содержимое этого мешка, ох чесались! Мешок макулатуры из глубокого тыла не понесут, там что-то важное, любой разведчик любопытен по натуре. Пехотинец или танкист на малозначащие детали впечатления не обратит, а разведчик анализировать начнет и зачастую выводы нужные сделает.

Грузовик пришел за Игорем только к вечеру. Старшина, с ним прибывший, был знаком Игорю по тренировочному лагерю. В таких случаях посылали не просто представителя разведотдела, а человека, лично знакомого, хорошо знающего фигуранта.

– А, Катков? Ты же в Минске должен быть? А как в полосе чужой армии оказался?

– Это я лично подполковнику доложу.

– Лично не получится. Стрюкову полковника дали, в центральный аппарат перевели. У нас теперь новый начальник разведки, майор Пантелеев. Едем, вечереет уже.

По разбитой бомбами и тяжелой гусеничной техникой дорогам они ехали долго. Из Игоря эта дорога вытрясла всю душу. Предыдущую ночь он не спал, вымотался и сейчас попробовал подремать в кузове. Куда там, от борта к борту кидало. Про сон он и думать забыл, тут язык бы не прикусить.

Однако к трем часам ночи они были на месте.

– Идем в отдел, – приказал старшина.

– Вздремнуть бы пару часов, все равно все отдыхают. Ночь же!

– Топай!

Игоря ждали – не каждый день из глубокого тыла разведчики выходят.

За столом начальника сидел майор.

Игорь вошел и доложился по форме.

– Катков? Мне Стрюков говорил – ты один из группы остался в живых. Давай с самого начала. Садись!

Игорь начал с полета – когда их самолет подбили и он приземлился в болото. Он старался не упустить ни одной мелочи, поскольку по опыту знал, что беседовать с ним будут еще не раз, перепроверяя все сказанное. Да еще рапорт писать заставят.

За час едва уложился.

Майор откинулся на спинку стула, закурил.

– Не слышал никогда о таком острове. И документы оттуда?

– Так точно!

– Надо в Москву посылать, у нас технических специалистов такого уровня нет. Но сначала перевести на русский язык надо, а уж потом разбираться, дельное что-то доставил или мусор.

– Какой же это мусор? Я сам видел, как ракеты взлетают. Огромные! Тиль – это главный конструктор двигателей – говорил, что там одной взрывчатки больше семисот килограммов и дальность полета свыше трехсот километров.

– Действительно, это что-то новое. Садись, пиши рапорт.

– Товарищ майор, позвольте поспать. Две ночи на ногах, голова не соображает.

Майор вздохнул и посмотрел на часы:

– Даю три часа. Свободен!

– Есть!

Игорь настолько устал, что улегся бы прямо в коридоре разведотдела. Но до избы, в которой разместились разведчики, он добрел. Уснул, едва голова коснулась свернутого ватника, который заменял подушку.

Несколько следующих дней продолжались настоящие допросы, правда – с перерывами на обед. Игорь уже рассказал, что он делал каждый день с момента приземления в болото.

Особенно интересовались майором Тилем. Как Игорь его завербовал, почему представился сотрудником британской разведки и где оставил майора, в каком госпитале.

Через неделю майор заявил:

– Изучают твои документы в Москве. Поясни подробнее, где и при каких обстоятельствах ты их добыл?

– Во время налета английских бомбардировщиков здание конструкторского бюро было разрушено. От Тиля я знал, где расположено хранилище документов. Раскопал, что смог, вытащил.

– Мог бы и побольше…

– Под бомбежкой? А если бы я под бомбу угодил или под обстрел? Тогда вообще бы ничего не доставил…

– Вот бумага, рисуй расположение зданий и позиций на острове. Постарайся не забыть ни одной мелочи – дороги, узкоколейку, где было конструкторское бюро, где – завод по выпуску.

– Завод располагается под землей, со слов Тиля – в горе. Конкретнее не знаю.

– Рисуй, это в твоих интересах.

Иногда Пантелеева сменял капитан Орлов. Однажды он сказал:

– Документы твои специалисты изучили. Очень интересно, но отрывочно, фрагментарно. Кое-что по двигателю, но по самой ракете – ничего.

– Конечно! Конструктор Вальтер Тиль был главным по ракетным двигателям, а не самой ракете. И само здание было конструкторским бюро по двигателям. Ракетами же занимался Вернер фон Браун. Где его конструкторское бюро, я не знаю да и самого не видел никогда. У меня и пропуск был не во все зоны.