Разведчик

Молодая женщина неопределённо повела плечом, но в глазах её играл дьявольский огонёк, и царь не по возрасту поспешно отпустил её ягодицу, чтобы самому быстрее закрыть дверные створки. Елена не удивилась военачальнику с лицом героя, с которым промчалась по степи на колеснице, а затем прибыла в столицу, – он выскользнул из-за тяжёлой занавеси у окна, крадучись живо оказался за спиной царя. Между сжатыми кулаками побледневшего военачальника тускло блеснул чёрный шнур, которым он вмиг захлестнул шею своего господина, рывком сдавил ему горло. Царь неприятно захрипел, однако за дверью никто не отозвался на эти попытки звать на помощь. Елена отошла к широкому окну, выглянула на верёвочную лестницу, переброшенную за подоконник. После чего спокойно обернулась к тому, что происходило в большой спальне.

Военачальник повалил оказывающего яростное сопротивление царя на мягкие шкуры, упёр колено ему в спину, под его слабеющий хрип затянул шнур у рыжеволосого затылка и резко дёрнул. Когда хрипение царя наконец затихло, женщина одарила победителя чарующей улыбкой. Военачальник тяжело дышал, но живо поднялся с колена и, оставив неподвижного царя среди шкур, подхватил Елену на руки.

– Одна мысль, что этот похотливый бабник и пьяница обнимал тебя, делает из меня зверя, – объяснил он свою горячую и нетерпеливую страстность.

Елена тихо отозвалась своим грудным смехом, позволив ему нести себя к царской кровати, освещённой слабым пламенем золотого светильника на бронзовом треножнике. Военачальник резко отдёрнул розовые газовые занавеси под широким балдахином, но она вдруг увернулась от его губ и, прислушиваясь, отстранила от своей груди тёмноволосую голову теряющего разум мужчины.

– Что за шум? – сказала она встревожено, ловко выскальзывая из мужских рук.

За запертой дверью слышалась какая-то борьба, лязгнула о стальной клинок сталь другого клинка.

Часовые у дверей царской спальни выхватили из ножен короткие мечи, бросились на Ивана. Схватка была недолгой. Меч одного из них звонко стукнулся об пол, а тот, кому он принадлежал, ладонями схватился за смертельную рану в груди, медленно сполз по шершавой стене. Тем временем отбив выпад другого часового, Иван наотмашь рубанул его ребром перчатки по горлу, с тихим хрустом сломал шейные позвонки. Бросив на ходу с отвращением:

– Предатели! – ударом своего меча, помогая ему кулаком в перчатке, он разбил и пинком распахнул обе дверные створки.

В спальне была одна Елена. Опираясь о царское ложе, в полупрозрачном голубоватом белье и с чувственной улыбкой, с ямочками в углах губ она протягивала к нему обнажённые руки.

– Иди ко мне, дорогой, – неровно дыша, прошептала, позвала она.

Иван был настороже и, ожидая коварного нападения, приблизился к ней, пальцами коснулся её ладони. Неосязаемая ладонь начала таять.

– Ха-ха-ха! – голосом Елены расхохотался ему в лицо фантом.

Он кинулся к задёрнутому окну и резко отстранил занавесь. Военачальник, уже верхом, подводил под окна вторую осёдланную лошадь. Елена прямо с верёвочной лестницы ловко запрыгнула на неё и схватила поводья.

Одним движением перемахнув через подоконник, фантом Ивана на лету схватился за лестницу, вмиг спустился на землю. Но два всадника, мужчина и за ним молодая женщина, оба пригибаясь к шеям скачущих лошадей, уже сворачивали за украшенный цветами кустарник большого дворцового сада, направляясь к невидимым за деревьями воротам. Сзади фантома из тени стены шагнул наёмный убийца, низ лица которого скрывала чёрная повязка, секира блеснула в его сильных и длинных руках.

Лезвие секиры легко рассекло фантом Ивана надвое и, без препятствия тела сильному замаху, вонзилось остриём в каменную стену, лязгнув и выбив из неё искры. Фантом не шелохнулся, стал растворяться в воздухе. Незадачливый убийца выпучил глаза и выронил секиру. Он косолапо повернулся к спрыгнувшему с лестницы мужчине, вскинул руки, локтями укрывая лицо от короткого удара кулака в перчатке. Но кулак сменил направление, и удар пришёлся в солнечное сплетение, разворотив могучую грудную клетку. Вопль ужаса убийцы сорвался, он захлебнулся в собственной крови, которая потекла изо рта на щетинистый подбородок.

Как будто в ответ ему, наверху, за окном царской спальни раздался пронзительный юношеский крик:

– Тревога! Убит наш царь!

Иван разом вспомнил, что были свидетели, как он направлялся к спальне царя, и первым делом подозрение в убийстве падёт именно на него. Он поправил шлем гонца и предпочёл быть подальше от верёвочной лестницы и этого места под окнами, поближе к дворцовой конюшне. При начале полночной суматохи, которая поднимется, будет несложно выбраться из крепости, но для преследования беглянки нужна свежая, хорошая лошадь.

Затрубил тревогу горн на крыше дворца, ему ответил другой на стене крепости, третий в городе...