Разведчики [антология]

Только потом разведчики узнали, что наткнулись на командный пункт румынского батальона.

Перепрыгнув через кусты, они свернули в молодую посадку деревьев. Посреди аллеи стояла немецкая танкетка. Люк её был открыт. Богатырь подкрался к машине и прислушался, — внутри было пусто. Погоня приближалась. Уже ясно слышны были голоса.

— Давай, забирайся! — приказал Богатырь своему напарнику.

Разведчики осторожно опустили за собою люк и крепко-накрепко завинтили его. В танкетке было темно, тесно и сильно пахло бензином. Друзья сидели, не шевелясь, затаив дыхание. Не прошло и минуты, как погоня была уже возле танкетки. В танкетку постучали. Стук по броне гулко отдался внутри. Кто-то попытался приоткрыть люк. Богатыря обдало жаром. Вдруг они догадаются, что люк закрыт изнутри? Люк дёрнули ещё раз. Долгов зевнул и завозился.

— Какого черта стучите? — спросил он по-румынски.

— Эй, приятель! — донёсся снаружи голос, — тут бежали советские разведчики...

— Ну, и ищи их, — ответил Долгов, — а спать не мешай, — и выругался. Это сразу подействовало. Солдаты заговорили шопотом и побежали прочь.

Переждав, Богатырь приоткрыл люк и высунулся наружу. Вокруг было тихо. Он хотел было уже вылезть из танкетки, но вдруг юркнул обратно в машину. Ещё на заводе он знал моторы, во время войны любил посматривать, как возятся со своими машинами танкисты, и даже сам пробовал водить машину.

— А что если завести танкетку? — обратился он к другу.

— Попробуем, — сказал Долгов. — Пойдёт ли?

— Пойдёт, — ответил Богатырь. — Душа из нее вон — она теперь наша.

Он забрался на сиденье водителя и стал возиться с мотором. По началу всё шло хорошо. Мотор фыркнул два раза словно спросонья и заурчал ровно и бесперебойно. Теперь предстояло пустить танкетку, но тут-то друзья и хлебнули горюшка. Всё было в этой машине наоборот и совсем не так просто, как казалось. Богатырь нажимал педали, передвигал рычаги, а танкетка то вертелась волчком, то пятилась назад, но вперёд двигаться и не думала. Иван взмок и чертыхался; сзади, на сиденье стрелка, нервничал Долгов.

Время от времени Иван переставал возиться, откидывался назад, на спинку сиденья, и, отдуваясь, говорил:

— Подожди, сейчас всё начну сначала. — И начинал, запоминая, что к чему. И вот произошло чудо: танкетка неожиданно рванулась вперёд. Долгов стукнулся непокрытой головой о броню.

— Береги голову! — крикнул Богатырь, но и его постигла та же участь, — он ударился так, что ему показалось, будто голова треснула пополам. А танкетка ревела и мчалась вперёд, подпрыгивая, точно одержимая. Богатырь вел её степью, напрямик к переднему краю. Она проскочила вражескую траншею, румыны даже и вслед не стреляли, решив, очевидно, что это своя танкетка пошла в тыл русских.

...Когда Богатырь и Долгов вошли в штаб, их сразу не узнали. Головы были в шишках, ссадинах, кровоподтеках, лица черны от копоти.

Выслушав донесение, командир полка стал быстро отдавать приказания. Группа была в опасности, надо было торопиться. Потом командир посмотрел на Богатыря и Долгова и велел им немедленно отправляться в медсанбат. У Богатыря ёкнуло сердце.

— Товарищ майор, — обратился он к командиру. — Нельзя ли медсанбат отложить на после. Разрешите нам на этой танкетке туда... на выручку. Мы из румын колбас понаделаем, я знаю!

— Разрешите, товарищ майор, — поддержал Долгов. — Мы танкетку освоили полностью. Она у нас как какая-нибудь дрессированная собачка.

— Я вижу, — язвительно сказал майор, кивнув на головы разведчиков, и строго добавил: — В медсанбат!

Долгов сразу скис. Богатырь почувствовал, что если и он скиснет, придётся действительно итти в медсанбат, а ему очень хотелось скорее вернуться к своим и поквитаться с румынами. Он стал просить майора, доказывать ему, что лучше их никто не знает дороги, что там ждут немедленной помощи и на танкетке они в один миг примчатся. Майор, наконец, согласился.

— Перевязаться немедленно, — приказал он.

Их стали тут же перевязывать индивидуальными пакетами. Кто-то принес огромные шапки-ушанки.

— Вот это добро, — повеселел Богатырь, — будут вместо шлемов.

Танкетка мчалась обратно в тыл к румынам.

— Давай, давай! — кричал Богатырь, не отрывая глаз от смотровой щели. Залитая лунным светом степь расстилалась перед ним.

Румыны, окружившие группу Фурсова, заметив немецкую танкетку, обрадовались, замахали шапками. Танкетка замедлила ход и вдруг полоснула пулемётным огнем по румынской цепи. Румыны заголосили, заметались из стороны в сторону, но огонь танкетки всё нарастал и нарастал.

— Ещё, ещё, Долгов, — кричал Богатырь. — Учи их лучше.

И Долгов учил, не жалея. Наконец, Богатырь не выдержал и на полной скорости рванулся к румынам. Он давил их теперь гусеницами, крошил и мял, и чем больше он их убивал, тем больше ожесточался против этих двуногих зверей, осквернивших и опоганивших его родимую землю.

Вражеская рота таяла, остатки её рассыпались и бежали, но Богатырь всё продолжал преследовать их. Он остановился только тогда, когда Долгов крикнул, склонившись над его ухом:

— Ваня, мы оторвались от своих, давай догонять!