Разведчики бывшими не бывают

«Жизнь «по ту сторону» начинается с паспорта. Мне в жизни, — пишет Дмитрий Александрович, — пришлось выступать в разных ролях: наглого гангстера из Сингапура и японского шпиона, веселого добряка венгерского графа и надменного английского лорда. И для каждой из этих ролей прежде всего нужен был паспорт.

Бумаги графа мне купили, и, единственное, что от меня требовалось — это внимательно проштудировать книг пятьдесят по истории, литературе и искусству Венгрии, сфотографироваться на венгерских курортах и тщательно изучить внешние приметы местного быта, а также понаблюдать за характерными особенностями поведения аристократов на скачках, на различного рода представлениях в театрах и в церкви.

Английский паспорт мне выдал сам министр иностранных дел сэр Джон Саймон: он видел меня несколько раз. Этого было достаточно, чтобы многоопытный старик, сэр Джон, признал во мне человека из своего непосредственного окружения.

А вот как я приобрел паспорт американского гангстера. Перед войной в Европе существовал порт на правах вольного города, где во главе консульского (дипломатического) корпуса стоял величественный джентльмен, во внешности которого каждая мелочь — от монокля в глазу до белых гетр — подчеркивала его принадлежность к неприступному миру безупречного консерватизма. К нему меня направили потому, что нашей разведке стало известно: его превосходительство генеральный консул Греции на самом деле — жулик и крупный агент международной банды торговцев наркотиками. Звали его Генри Габерт, и был он сам родом из солнечной Одессы.

Лакей почтительно впустил меня в дом и доложил. В углу обширного кабинета за огромным столом сидел консул. Он величественно кивнул мне и принялся что-то писать. Я сел на краешек стула. Он заговорил по-английски:

— Что угодно?

— Ваше превосходительство, — начал я тоже по-английски, — окажите помощь соотечественнику: у меня украли портфель, а в нем — паспорт.

— Ваше имя?

Я назвал имя без национальности. Габерт нахмурился. Я вынул пузатый конверт с долларами:

— Для бедных этого города, ваше превосходительство!

— Я не занимаюсь благотворительностью, это не мое дело. Кто-нибудь знает вас в нашем посольстве? Нет? Я так и думал. Слушайте, молодой человек, все это мне не нравится. Езжайте куда хотите и хлопочите о паспорте в другом месте. Прощайте!

«Неужели сорвалось? Надо рискнуть! — подумал я. — Ну вперед». Я вдруг шумно отодвинул письменный прибор, разложил на столе локти и, нагло уставясь на оторопевшего джентльмена, захрипел грубым баритоном на лучшем американском блатном жаргоне:

— Я еду из Сингапура в Женеву, понятно, а?

Габерт изменился в лице, но молчал, обдумывая перемену ситуации. Наконец ответил:

— Из Сингапура в Женеву короче ехать через Геную!

Я вынул американскую сигару, закурил и процедил:

— Короче, но опасней для меня и для вас, консул.

Габерт побледнел. Пугливо оглянулся на дверь и прошептал:

— В Сингапуре недавно случилась заваруха…

Действительно, об этой заварухе тогда писали все газеты: днем в центре города выстрелом в затылок убит английский полковник, начальник сингапурской полиции. Убийца скрылся, а позднее выяснилось, что он американец, торговец опиумом и японский шпион, и что полковник напал на его след.

— Вы знаете, кто стрелял в офицера?

— Об чем вопрос!

— Кто же?

— Я, — ответил я.

На лбу его превосходительства выступил пот. Монокль выпал. Дрожащей рукой Габерт вынул платок и стал вытирать лицо.

— Чего пудрить мозги, — зарычал я. — Таких разговоров я не люблю, понятно? Мне надо липу и притом враз: ночью выезжаю в Женеву, а там загребу от наших липу на бетон, поняли? Вашу вшивенькую кончаю, а с той сматываюсь в Париж и Нью-Йорк. Да вы не дрейфьте, консул, ей житухи-то будет не более как двое суток. Здесь сквозану по-чистому, а из Женевы дам телеграмму для вашего успокоения.

Габерт, закусив губу, вздохнул и принялся заполнять паспорт.

— Давайте и короля, — потребовал я, получив в руки новенький паспорт. — И чтоб с ленточкой, по полной форме!

На столе генерального консула стояла красивая рамочка с фотографией короля Греции, увитая национальной лентой.

— Короля я положу в чемодан на самый верх для таможенников, пусть прочувствуют, гады!

Габерт с ненавистью посмотрел на меня и покорно молча протянул мне портрет. Я вынул из кармана пистолет, положил его на стол перед консулом, рамку с ленточкой бережно спрятал в карман пиджака, пояснив: — Ну теперь король в кармане, а бухало (пистолет. — Примеч. Н.Ш.) на теплом месте. Пора обрываться.

Консул вышел из-за стола, чтобы проводить меня к выходу.

— Позвольте поблагодарить ваше превосходительство за великолепную помощь бедному соотечественнику! — почтительно пропел я самым нежнейшим голоском. — Наша страна может гордиться такими представителями!

— Я польщен вашим приходом, сэр!

До двери остался один шаг. Слуга ждал с той стороны, и дверь начала уже открываться. Вдруг консул полосонул меня вопросом на чистейшем русском языке:

— Вы из Москвы?

Он впился мне в глаза.