Разведчики бывшими не бывают

Вербовщик ведет сразу несколько дел, он рискует не только собой, но и теми, кто уже начал для нас работать. Начальником нашей вербовочной группы был человек богатырского роста и сложения, очень образованный, венгр по национальности. Это был революционер-интернационалист. Мы звали его Тэдом. (Теодор Малли, который привлек к сотрудничеству Кима Филби, расстрелян во время ежовщины.)

Когда получение материалов от завербованного налаживалось, наша вербовочная бригада передавала нового агента другой бригаде — эксплуатационной. В те годы около богатых американских туристов в Италии и Франции постоянно терся юркий итальянец по кличке Винчи, торговец фальшивыми антикварными вещичками (в Италии существует целая промышленность, изготавливающая эту поддельную старину на потребу богатым невеждам из-за океана). В этом невероятном человеке с потертым чемоданчиком в руках самый зоркий глаз не смог бы распознать советского генерал-майора, начальника эксплуатационной группы. Звали его Борисом.

Словом, я сдал прирученного пса нашему торговцу фальшивыми драгоценностями. Потом граф успел уехать в свой замок для подготовки его к свадьбе и вдруг — о, ужас! — случайно погиб на охоте. Опечаленный синьор де Винчи показал невесте газеты с некрологом в траурной рамке. Несчастную еле спасли… Да, псы умеют любить! А разведчики умеют требовать работы от тех, с кем они связаны. Впрочем, все пошло нормально, только неутешная невеста-вдова навсегда оделась в траурные платья.

В качестве лорда я появлялся на сцене только в моменты смертельной опасности, не иначе.

Однажды в Берлине меня вызвал и приказал срочно съездить в фашистский Рим и доставить оттуда в гитлеровскую Германию армейский газозащитный комбинезон и ручной пулемет. Через две границы!! Хрустящий комбинезон защитного цвета и пулемет (правда, без приклада). Это было очень серьезное и опасное поручение. Я вызвал Пепика и Эрику, своих молодых помощников, руководить операцией взялся Тэд, а к нему в помощники вызвался Борис.

Утром в Риме к вагону люкс-экспресса Рим — Берлин явились хорошенькая монахиня и служитель из американской больницы. Они под руки вели скрюченного больного, укутанного с головой так, что из пледов торчал только желтый трясущийся нос. За этой троицей шел вышколенный молодцеватый слуга, который небрежно нес в руке элегантный, на вид полупустой саквояж, а на плече — высокую брезентовую, обшитую кожей сумку, из которой торчали металлические концы клюшек для игры в гольф. Сестра по-итальянски с английским акцентом объяснила проводнику вагона, что больной — сумасшедший лорд, страдающий буйными припадками. Он кусается, но укусы безопасны, безумие через слюну не передается, надо только беречь глаза. Припадки могут начаться от резкого стука и дребезжания.

Монахиня сунула проводнику такую пачку лир, что, взглянув, тот охнул и бросился обвязывать чистыми полотенцами все дребезжащие предметы в купе: стаканы, графины, ночной горшок. Лорда бережно усадили и заботливо прикрыли еще одним пледом, больничный служитель сел с одной стороны, монахиня — с другой. Служитель уставился на лорда, как охотничья собака, а монахиня открыла Евангелие и стала шепотом читать, отсчитывая страницы на четках.

Наша затея была психологической атакой, весь расчет строился на том, что ни итальянские чернорубашечники, ни швейцарские жандармы, ни гитлеровские эсэсовцы, пораженные необычным видом его «лордства», не обратят внимания на саквояж с клюшками, они будут смотреть только на лорда,

Так и случилось: на границах проводник еще издали шипел представителям власти: «С-с-с!» и, захлебываясь, рассказывал о необыкновенном больном, монахиня молилась, не поднимая глаз, служитель сидел в позе пса, готового ринуться на добычу.

В Цюрихе явился невысокий юркий врач в белом халате. Молча сделал больному инъекцию, молча выслушал доклад монахини и удалился. На немецкой границе эсэсовцы только рты раскрыли:

— Настоящий лорд?

— Вот его паспорт!

— И кусается?!

— Как собака!

— Герр Готт! Доннер веттер нох маль!

Наша смерть на цыпочках прошла мимо, даже не взглянув на кончик дула пулемета…»

Есть в работе Д. Быстролётова один эпизод, который по сию пору приводит в изумление профессионалов. Это, что называется, высший пилотаж во внешней разведке.

А предыстория такова. В начале 30‐х годов на Запад бежал высокопоставленный советский чиновник по фамилии Беседовский. В написанной им книге он упомянул об одном серьезном промахе нашего Посольства в Париже.

«1928 год. В полпредство пришел посетитель с желтым портфелем и едва ли не с порога предложил купить у него за 200 тысяч франков коды и шифры Италии. Причем в будущем гость пообещал за те же деньги сообщать о всех очередных изменениях шифров и кодов. Можно себе представить, как обрадовался полпредский товарищ, особенно когда убедился в подлинности предлагаемых документов. Однако, проверив и сфотографировав их, он вернул коды и шифры посетителю со словами: «Это фальшивка. Убирайтесь вон, иначе я вызову полицию».