Разведчики и шпионы

О том, что в Испании воевали добровольцы из США, писал еще Эрнест Хемингуэй. Но он не знал, что одним из таких добровольцев был сын эмигрантов – белорусски и украинца – двадцатишестилетний Морис Коэн, преподаватель средней школы и довольно известный футболист. Однако член компартии США предпочел поменять поле стадиона на поля сражений в республиканской Испании.

В конце 1937 года в бою при Фуэнтес де Эбро политкомиссар Морис Коэн, числящийся по документам как Израэль Пиккет Олтмэн, был ранен в обе ноги. Пока он лежал в госпитале, к нему внимательно присматривались. И когда раненый начал вновь ходить, его пригласили на беседу с резидентом НКВД в Испании Александром Орловым. Разговор закончился согласием Коэна работать на советскую разведку, от которой он и получил псевдоним «Луис».

Вернувшись в США, Морис привлек к работе и свою жену – Леонтину Терезу Петке – польку, родившуюся в 1913 году в городе Адаме, штат Массачусетс. Она тоже была членом компартии США и вполне разделяла убеждения мужа. А поскольку она работала на авиазаводе, то вполне могла добывать полезную информацию.

Леонтина получила псевдоним «Лесли», и дальше они стали работать вместе. По мере сил семейной паре помогал и отец Мориса, в овощной лавке которого назначались многие конспиративные встречи.

К началу Второй мировой войны «Луис» и «Лесли» завербовали нескольких своих друзей, работавших в оборонной промышленности. Эта группа получила название «Волонтеры», поскольку за свою деятельность агенты не получали практически никакого вознаграждения и действовали исключительно по идейным соображениям.

Атомная эпопея

Когда США вступили в войну с Германией, Морис Коэн был призван в армию. Служил в разных местах, даже на Аляске, а потом его отправили в Европу. «Лесли» же осталась дома и продолжила дело, начатое мужем.

Кроме «волонтеров» у нее на связи находился исключительно ценный агент, получивший псевдоним «Персей». Молодой ученый-физик вскоре стал участвовать в проекте создания американской атомной бомбы и информировал о ходе работ советскую разведку.

Правда, после того как ученых отправили в Лос-Аламос, связь с «Персеем» стала весьма сложным делом. «Лесли» приходилось из Нью-Йорка ездить в зону строгого контроля, где проверки и даже обыски пассажиров были обыденным делом.

И вот однажды, получив пакет с секретнейшими материалами от «Персея», «Лесли» вдруг увидела, что у каждого вагона поезда, на котором она должна была возвращаться, стоят полицейские и досматривают багаж пассажиров.

Что делать? Первую мысль – спрятать пакет в бюстгальтер – Лона сразу же отбросила: пакет довольно объемистый. Между тем времени оставалось в обрез, поезд должен был вот-вот отправиться.

И тогда ее осенило. Она кинулась в дамский туалет, достала из сумки пакет с женскими прокладками, опустошила его почти полностью, сунула на дно пакета взятые у «Персея» материалы и прикрыла сверху прокладками.

С третьим звонком она вылетела из туалета с пакетом в руке и кинулась к поезду, который уже начал трогаться. На бегу сунула пакет в руки молодому полицейскому, стоявшему при ходе в вагон, и принялась лихорадочно искать в своей сумке билет, который, конечно же, куда-то запропастился.

Наконец билет был найден, вручен проводнику, и Лона уже на ходу поезда выхватила у сконфуженного таким оборотом дела полицейского пакет со своими прокладками и… тайнами атомной бомбы.

Благодаря таким вот рейдам «Лесли» Сталин не только получил схемы с тонкостями устройства готовой к испытаниям бомбы, но и знал дату и место первого взрыва – 10 июля 1945 года в пустыне Аламогордо, а также о намерениях американцев сбросить две атомные бомбы на Японию задолго до того, как это произошло.

В компании с «Беном»

Коэны проработали в США на советскую разведку около двенадцати лет. Наверное, благополучно работали бы и дальше, если бы в сентябре 1945 года не произошло драматическое событие, ставшее черным днем в истории советской разведки. В Оттаве сбежал из советского посольства шифровальщик Игорь Гузенко, который выдал нашим противникам множество секретов.

Связь со всеми агентами на американском континенте, в том числе и с «Луисом» и «Лесли», была законсервирована. Но этого оказалось недостаточно. В США началась очередная «охота на ведьм», приступ шпиономании достиг невиданных высот. Про коммунистическое прошлое Коэнов же было известно слишком многим. Так что оставаться в Соединенных Штатах им было опасно. И Центр после некоторых колебаний принял решение о переправке супругов в Европу. В августе 1950 года в резидентуру был направлен приказ об их отъезде.

Из Нью-Йорка супруги Коэн на теплоходе отправились в Мексику, а оттуда через два месяца с паспортами на имя Марии Терезы Санчес и Педро Альватеса Санчеса на польском теплоходе «Баторий» отбыли в Европу. Через Францию, Германию, Швейцарию они затем добрались до Праги, а уж оттуда прямым путем выехали в Москву.