Разведчики внешних планет. Путешествие «Пионеров» и «Вояджеров» от Земли до Нептуна и далее

В 17:08 телесистема ISS сделала четыре снимка колец на фоне планеты перед самым прохождением через их плоскость. Радиоаппаратура PRA и прибор для изучения плазменных волн PWS вели в это время запись с повышенной частотой опроса с целью оценки плотности пылевых частиц.

24 января 1986 г. в 17:58:51 UTC бортового времени, что соответствовало 17:59:46,5 ET, «Вояджер-2» прошел на минимальном расстоянии от центра Урана – оно составило 107 153 км. Отклонение от расчетной точки не превысило 20 км. Баллистическим результатом гравитационного маневра у Урана стало довольно скромное увеличение гелиоцентрической скорости «Вояджера» с 17,9 до 19,7 км/с.

После этого аппарат был сориентирован так, чтобы профотометрировать два прохождения звезды β Персея за всей системой колец. Первое началось в 18:26, а второе – в 19:22. Линейное разрешение при этих измерениях достигало 10 м – на порядок лучше, чем давала камера ISS. Параллельно с 19:24 до 20:12 проводилось радиопросвечивание колец – теперь уже «Вояджер» оказался за ними с точки зрения Земли. Телеметрия КА была выключена, и использовалась лишь несущая сигнала X-диапазона.

В 20:25 аппарат вошел в тень Урана, а еще через 11 минут скрылся за диском планеты. Затмение продолжалось до 21:44, а радиотень – до 22:02. УФ-спектрометр отслеживал заход Солнца, чтобы установить состав атмосферы, а камера ISS в тени в течение 20 минут снимала кольца «на просвет». Разумеется, затмение Земли Ураном использовалось и для радиозондирования его атмосферы с целью расчета давления и температуры. Аппарат по заранее заложенной программе и в соответствии с временной поправкой из LSU отслеживал в каждый момент ту область лимба, за которой, с точки зрения Земли и с учетом рефракции, он находился. В ходе этого эксперимента передатчик S-диапазона был включен на полную мощность, а X-диапазона – на малую, так как на оба сигнала мощности бортового радиоизотопного генератора уже не хватало. В Пасадене радиосигнал «Вояджера» был вновь принят около 16:30 местного времени, но телеметрия не включалась еще два часа – пока не закончилось повторное радиопросвечивание системы колец (22:35–22:54).

В ходе пролета УФ-спектрометр UVS вел съемку полярных сияний на Уране, отследил погружение γ Пегаса в его атмосферу и выполнил сканирование лимба планеты. ИК-аппаратура IRIS изучала тепловой баланс и состав атмосферы, а фотополяриметр PPS, помимо затмений, измерял показатель поглощения Ураном солнечной энергии.

25 января аппарат уходил от планеты, имея приблизительно одинаковую с нею угловую скорость и ориентируясь на Фомальгаут и Ахернар. Измерения параметров плазмы и частиц вели приборы PLS и LECP, а УФ-спектрометр регистрировал погружение звезды ν Близнецов в атмосферу планеты. Кроме того, в 12:37 камера ISS повторила мозаику колец с расстояния 1 040 000 км.

26 января, через 42 часа после Урана, началась фаза отлета, реализуемая бортовой программой B771. Вплоть до 3 февраля аппарат передавал записанную информацию, параллельно снимая при неблагоприятной фазе планету и ее кольца. 2 февраля было повторно измерено тепловое излучение Урана. Малый научный маневр 5 февраля и калибровка магнитометра 21 февраля были выполнены в рамках следующей программы B772.

Послепролетные наблюдения завершились 25 февраля. В этот день в два дублированных командных компьютера CCS была загружена программа B801 – первая на пути к Нептуну.

«До туманных топей Оберона». Планета, ее спутники и кольца

Подводя предварительный итог проведенной работы, 27 января бессменный научный руководитель проекта Эдвард Стоун заметил, что система Урана просто полностью отличается от всего, что видели раньше. Что же нашел «Вояджер-2»? Что удалось увидеть сразу и что открылось ученым лишь после тщательной обработки?[88]

25 января в Лаборатории реактивного движения принимали записанные «Вояджером» фотографии спутников Урана, а 26 января они были представлены общественности. Гвоздем программы, конечно, оказались снимки Миранды с расстояния всего 31 000 км и с разрешением 600 м: ученые еще не встречали тело со столь сложным рельефом в Солнечной системе! Планетолог Лоренс Содерблом охарактеризовал его как фантастический гибрид геологических деталей разных миров – долины и русла Марса, разломы Меркурия, покрытые желобами равнины Ганимеда, уступы шириной по 20 км и три невиданных прежде свежих «овоида» длиной до 300 км, местами расчерченных «в линеечку», – по меньшей мере десять типов рельефа сошлись на небесном теле каких-то 500 км в диаметре…