Разведчики всегда впереди

Что ж, ненависть к врагу — большая сила на войне. Она поднимает человека на подвиг, заставляет драться не на жизнь, а на смерть. Но разведчики действуют в особых условиях. И в целом ряде случаев им приходится сдерживать чувства, кипящие в душе. Разведчик ни на секунду не имеет права забывать, например, что его задача — пленить гитлеровского солдата, а не просто уничтожить его в бою. Иными словами, чувство ненависти не дол ясно ослеплять, толкать на необдуманные поступки, ставящие под угрозу срыва выполнение основного задания. В этом направлении и велась воспитательная работа с личным составом.

И вдруг мы почувствовали, что наши слова пе всегда достигают цели. В чем причина? За ответом на этот вопрос не нужно было ходить далеко. Каждый день приносил новые вести о зверствах гитлеровцев.

Никогда не забуду, какое глубокое впечатление произвело на разведчиков сообщение Чрезвычайной Государственной Комиссии «О разрушении гор. Смоленска и злодеяниях, совершенных немецко-фашистскими захватчиками над советскими гражданами». Этот потрясающий документ был опубликован в смоленской газете «Рабочий путь»[2], которая начала выходить почти сразу же после освобождения города. Несколько номеров этой газеты попало и к нам, так как до Смоленска было рукой подать. Их передавали из землянки в землянку. И каждый, прочитав это сообщение, загорался лютой ненавистью к фашистам. Впрочем, в этом не было ничего удивительного.

Из 8 тысяч домов было разрушено и сожжено более 7 тысяч. Гитлеровцы вывели из строя городской водопровод, мосты, электростанцию, трамвайное хозяйство. До начала Великой Отечественной войны в Смоленске насчитывалось 96 заводов и фабрик. Все они превратились в руины. Значительная часть промышленного оборудования была вывезена в Германию. Полностью был разрушен смоленский железнодорожный узел. Такая же участь постигла большинство больниц и лечебных учреждений, институтов, техникумов, школ. Фашисты разграбили ценнейшие коллекции музеев, осквернили и сожгли памятники старины.

Но самое страшное было даже не в этом. Нельзя без содрогания вспоминать строки, в которых говорилось об истреблении советских граждан. Вот только один из многочисленных фактов, приводившихся в сообщении Чрезвычайной Государственной Комиссии.

Осенью 1941 года оккупанты пригнали из Вязьмы в Смоленск партию военнопленных. Многие из них от побоев и истощения не в состоянии были держаться на ногах. При попытке населения дать кому-либо из пленных кусок хлеба немецкие солдаты отгоняли советских людей, били их палками, прикладами, расстреливали. На Большой Советской улице, Рославльском и Киевском шоссе фашистские мерзавцы открыли беспорядочную стрельбу по колонне военнопленных. Те пытались бежать, но гитлеровцы лишь усиливали огонь. Так, прямо на улицах города было расстреляно около 5000 советских граждан. Трупы несколько дней не позволяли убирать.

Такое же количество людей погибло в апреле 1942 года близ разрушенного здания радиостанции. В июле того же года в километре от деревни Магаленщина были расстреляны 3500 советских граждан. Чрезвычайная Государственная Комиссия установила, что только в Смоленске и его ближайших окрестностях фашистские изверги расстреляли и замучили более 135 000 наших людей.

Вдумайтесь в эту цифру! Вдумайтесь, и тогда станет ясно, с каким настроением откладывали в сторону газету разведчики. Им предстояло идти в поиск для того, чтобы захватить пленного, а хотелось грызть зубами эти человекоподобные создания в серых, провонявших потом мундирах. Хотелось бить и бить до тех пор, пока не исчезнет с лица земли эта нечисть. Легко ли в таких условиях вести разъяснительную работу?!

И тем не менее командиры разведывательных подразделений, политработники, коммунисты, комсомольские активисты настойчиво вели ее. Они убеждали людей, что ненависть, кипящая в душе, должна быть направлена па образцовое выполнение заданий. Убитый фашист — это один убитый фашист. Ценные разведывательные данные — это гибель десятков, сотен, тысяч захватчиков, спасенные жизни наших бойцов. Сюда, в это русло, и должна быть направлена энергия, порожденная ненавистью к врагу.

Мне и самому не раз приходилось беседовать на эту тему с разведчиками. Непривычно хмурыми, суровыми были их лица. Вроде бы и соглашаются с моими доводами, а потом неожиданно вздохнет кто-нибудь:

— Все это правильно, товарищ подполковник. Разумом понимаю, а сердце Другое говорит. Всех бы их своими руками…

— Придется не посылать вас в поиск, пока разум не возьмет верх над сердцем.

Такая «угроза» действовала весьма эффективно. Даже временное отстранение от активной деятельности считалось у разведчиков самым тяжелым наказанием.