Разведчики

— Теперь и я так думаю… А из довоенного мне кое-что пригодилось. Я ведь спортсменкой неплохой была. Все горы наши облазила. Не будь этого, вряд ли теперь выдержала бы ходить-то сколько приходится… Вот какая у нас с тобой юность, Лиза.

— Да, боевая юность…

Легли девушки далеко заполночь. Лиза уснула сразу, задышала ровно. А Гале не спалось. Она лежала, закинув руки за голову, смотрела в окно. Там по небу медленно плыл лунный диск. Он клонился к горизонту. Значит, скоро рассвет. И для сна осталось час-два от силы. Стоит ли спать? А надо бы. Завтра предстоит очень напряженный день. Но как ни старалась Галя, уснуть не удавалось. Чтобы не думать о завтрашнем, не волноваться, стала вспоминать самое хорошее из прошлого. Это было уже не раз испытанное средство. Что же самое хорошее в прошлом? Почти все — хорошее. А самое дорогое воспоминание — первая встреча с Василием, конечно.

В то воскресенье она решила поехать к морю.

…Автобус затормозил, повинуясь загорелой до черноты поднятой Галиной руке. Она вскочила в автобус, поблагодарила шофера.

Все места были заняты. Только на заднем сиденье возле открытого окна сидел один паренек. Потом Галя разглядела, что он гораздо старше, чем показалось ей с первого взгляда. В расстегнутой футболке. Светлые волосы откинуты назад. Загорелый. Глаза голубые. Очень симпатичный парень.

— Вот повезло, — повернувшись к нему, проговорила Галя. — А я думала, что автобус уже прошел.

— И далеко вам ехать?

— До Ломановки. Километров десять.

— А почему туда?

— К морю.

— Но ведь от Ломановки до моря больше десяти километров.

— Да, по дороге. А напрямик, через горы — совсем немного. Всего пять.

— И когда же вы будете у моря?

— Я хожу быстро. Часа в четыре буду.

— Разве это быстро?

— Слушайте, через горы же! Вы что, быстрей прошли бы, да?

— Пройду быстрей. Если пригласите. И дорогу укажете…

— Пойдемте. Только дорогу не буду указывать. Вперед пойду. А вы вряд ли догнать сможете.

Говорили они громко. В автобусе засмеялись. Тут только Галя вспомнила, что они не одни. Ну, ничего, там, в горах, они будут одни. Она и сама не могла понять, почему ей захотелось остаться вдвоем с этим парнем. Никогда прежде с ней такого не случалось. Друзья звали ее недотрогой. «Бродяга» — ее второе прозвище. Да, дороги она любила. И ветер — тихий и ласковый, под которым покорно стелется трава, бешеный, который ломает деревья, сбивает с ног. Ветер долгих дорог!

Этот парень тоже дружит с дорогой и ветром. Она сразу почувствовала…

В Ломановке сошли. Пошли в гору. Василий еле-еле поспевал за ней. Она шагала быстро, споро. Правда, часто останавливалась. Не потому, что уставала, нет. Просто, она не раз ходила по этой дороге. Знала ее хорошо. И сейчас показывала Василию то древнее дерево со сплошь выеденной серединой и мощной зеленой кроной — какая сила жизни! То камень, заросший удивительным розовато-лиловым мхом. То грациозную косулю, настороженно замершую на краю обрыва. Заставила съесть несколько горьковатых ягод с одинокой и трогательно хрупкой среди мощных буков дикой вишенки. Попить воды из прозрачного родника — его почти не видно было под колючей плотной завесой ежевики. Поискать грибы — они едва только пробивались и даже не проглянули еще из-под прошлогодней листвы, но девушка угадывала их в маленьких бугорках.

Так и шли. Добрались до хребта. Галя впереди. Остановилась. Поманила Василия рукой: смотрите!

Внизу лежала долина. По сторонам ее высились горы. С них сбегали леса. А дальше — зеленый простор. И редкие свечи тополей. А еще дальше — голубая дорога. До горизонта. До солнца. Предзакатного, багрового, низкого.

— Спасибо! Это чудесно, — тихо сказал Василий.

Потом спустились вниз. Ночевали в селении у самого моря, у Галиных знакомых. Весь следующий день бродили по берегу. Лазили в старую крепость. Долго шли пыльной, горячей дорогой. Сидели над обрывом.

Вечером, уставшие, ели чебуреки, пили крепкий чай. А утром Галя проснулась от того, что лица ее настойчиво касалось что-то холодное.

Открыла глаза. Василий стоял над ней. Из его сложенных ладоней падали ей на лицо капли воды.

— Смотри! — он присел на корточки. В его руках сиял, переливался чудесный голубой камень — частица моря. Он был и чуть зеленоватым — частица долины, которую показывала ему вчера Галя. Кое-где его разрезали багровые прожилки — частицы предзакатного солнца. — Возьми. Это тебе.

Через полчаса они ехали в кузове попутного грузовика. Василий придерживал Галю за плечи. В руках она держала букет полевых цветов. А в кармане у самого сердца лежал сердолик. Встречный ветер пахнул чабрецом и полынью.

Это была их первая дорога.

И сейчас Галина так ясно вспомнила жаркий ветер, просторную долину, неподвижное море далеко внизу под обрывом…

Лишь под утро Галина уснула крепким спокойным сном.

Когда Люся бывала с Вадлером в ресторане, Петр не ждал ее. Во-первых, обычно она уезжала оттуда прямо на квартиру к Вадлеру. Во-вторых, противно до тошноты было видеть эту женщину пьяной: расплывшееся лицо, визгливое хихиканье, сбившаяся на сторону прическа.