Разведи меня

– Сука, – рычит Мишка, зажмуриваюсь, глядя на то, как его напрягшийся на курке палец начинает смертоносное движение. – Тварь. Сдохни. Ты не будешь счастливой, мразь. Не позволю.

Грохот выстрела сливается со звериным рыком. На лицо мне брызжет что-то огненно горячее. Выстрелы звучат один за другим. Раз, второй, третий.

– Иван, – ору, сдирая глотку. Но ответа нет. – Ванечка, не бросай нас. Ваня…

Что-то тяжелое накрывает меня теплом и ватной слабостью. Чьи-то руки подхватывают, подкидывают в воздух.

– В машину ее. Черт. Демьянов, сука, только попробуй сдохнуть, достану тебя оттуда и надеру зад, герой, мля… Твою мать. Скорую вызывайте. И мусоров, пока этот мудак не отдуплил. Не хватало еще за эту мразь отвечать. Эх, жизнь поганка.

Я парю в пространстве. Крик и тьма. Последнее, что я помню. И страх. Накрывающий. Засасывающий. Разъедающий. Он меня спас. Закрыл собой. Он…

Демьянов

Она лежит на белой больничной кровати, бледная и растрепанная. Похожая на снегурочку. Крошечной кажется. Крошечная сильная женщина, пережившая ад и дарящая рай. Тихо. Я даже слышу как течет жидкость, оседает каплями в системе. Рука в гипсе, лежащая поверх одеяла подрагивает. И я ловлю взглядом каждый вздох моей Аргентины. Кошмар закончился. Поправляю завиток волос левой рукой. Правая затянута в повязку. Плечо до свадьбы заживет.

– Все с ней будет в порядке. Доктор сказал, жизни ничего не угрожает. А ты герой, Ваня. Закрыл собой спящую красавицу. Дурак только. Вдруг бы он не в плечо тебе шмальнул а в башку твою баранью? И броник бы не помог, мать твою.

– Она жива, это главное. Они живы, – шепчу я. Красавица невероятная. Как я мог называть ее страшилкой? Какой я был слепец. Кожа фарфоровая, ресницы длиннющие, губы…

– А без пальцев на ногах можно жить. Можно. Главное ногу сохранили.

– Резо, почему ты вписался? На кой тебе было это все надоо. Ну, кроме мести?

– Потому что она копия моя дочь. Не отрицай, дай мне немного пожить в иллюзии.

– Поэтому ты ее подставил под удар? – ухмыляюсь я.

– Нет, просто она лучшая, – хмыкнул старый пес и пошел к выходу из палаты.

Дрогнули ресницы, и я чуть не пропустил пробуждение моей Гены, пока провожал взглядом фигуру Резо. Странно, не знаю, что я к нему чсейчас чувствовал. Он ведь спас ее, но… Чертово но…

– Здравствуй, – легкая улыбка на бледных губах моей женщины кажется мне волшебной. Ее глаза загораются лихорадочным блеском, руки нервно ложатся на живот.

– Он все еще там, и вполне здоров. Наш ребенок будет очень сильным, Гена. – опускаю свою ладонь поверх ее, сложенных в защитном жесте. – Все закончилось.

– Все только начинается, – шепчет Гена, смотрит на повязку, стягивающую мое плечо и по ее щеке скатывается прозрачно-бриллиантовая слеза. – Ты меня спас. Глупый, а если бы?

– Тихо. Тише, – я склоняюсь к родному лицу, припадаю ртом к губам самой невероятной красавици на свете. – Теперь все будет хорошо.

Аргентина

Я круглая идиотка. Или это от продирающего до костей холода, у меня отключилась соображалка и чувство самосохранения? Иван велел мне быть сильной. Ради него, ради нашего с ним малыша, но… Выстрел рвет лесную тишину и я срываюсь с места. Откуда только берутся силы? Я должна знать. Должна… Он шел, чтобы принять удар на себя. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Неизвестность гонит меня сильнее страха. Путаюсь в пальто, пахнущем Демьяновым, умирая от страха снова потерять любимого мужчину. Ноги не чувствуют холода. Кажется они вообще ничего больше не чувствуют. Одеревенели до колен, которые наоборот горят яростным огнем. Пистолет в руке неподъемный. Но я готова, и сейчас понимаю Резо. Месть совсем не сладкая холодная. Ее надо подавать с пылу с жару.

Я дура. Круглая идиотка. Оглядываюсь на ходу. Показалось, что хрустнула ветка, или…

– Я так и знал, что тебя не придется искать Ты всегда была предсказуемой, Арго.

Задыхаюсь, понимая, что попалась, как глупый заяц. Вскидываю руку. Оружие в ней дрожит. Ствол ходит ходуном. Мишка сейчас похож на огромного медведя шатуна. Скалится безумно, и в свете луны кажется похожим на героя фильма ужасов. – Не дури. Ты же не хочешь отправиться за своим любовничком, Арго? Или…? Там, где сейчас Демьянов, наверняка жарко.

– Врешь, – хриплю я, борясь с ослепляющими слезами. – Ты лжешь, гад. Я убью тебя, слышишь. Если ты сказал правду. И тебя и эту чокнутую, которой ты продался в услужение. Я…

Боль. Кисть хрустит и мир взрывается искрами, когда мой бывший муж легко, словно играючи, заламывает мою руку. Я разжимаю пальцы. Пистолет падает на землюю. Проиграла я. Позорно и глупо.

– Вру, конечно. Но надо же было тебя отвлечь. Пока ты не наделала во мне дырок, глупая овца.

– Тогда отпусти меня. Зачем я тебе? Одному проще уйти. Миш. Подумай о жене своей и ребенке. Как он будет расти без отца? Просто отпусти и уходи, я сделаю так, чтобы ты смог уйти.

– Нет, детка. Скорее всего нас уже окружили, и только ты мой билет в жизнь. А на ребенка и жену плевал. Думал, что билет вытянул счастливый, а только геморроя себе нажил. С тобой было комфортнее, глупышка.