Разведи меня

Я круглая идиотка. Или это от продирающего до костей холода, у меня отключилась соображалка и чувство самосохранения? Иван велел мне быть сильной. Ради него, ради нашего с ним малыша, но… Выстрел рвет лесную тишину и я срываюсь с места. Откуда только берутся силы? Я должна знать. Должна… Он шел, чтобы принять удар на себя. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы это понять. Неизвестность гонит меня сильнее страха. Путаюсь в пальто, пахнущем Демьяновым, умирая от страха снова потерять любимого мужчину. Ноги не чувствуют холода. Кажется они вообще ничего больше не чувствуют. Одеревенели до колен, которые наоборот горят яростным огнем. Пистолет в руке неподъемный. Но я готова, и сейчас понимаю Резо. Месть совсем не сладкая холодная. Ее надо подавать с пылу с жару.

Я дура. Круглая идиотка. Оглядываюсь на ходу. Показалось, что хрустнула ветка, или…

– Я так и знал, что тебя не придется искать Ты всегда была предсказуемой, Арго.

Задыхаюсь, понимая, что попалась, как глупый заяц. Вскидываю руку. Оружие в ней дрожит. Ствол ходит ходуном. Мишка сейчас похож на огромного медведя шатуна. Скалится безумно, и в свете луны кажется похожим на героя фильма ужасов. – Не дури. Ты же не хочешь отправиться за сввоим любовничком, Арго? Или…? Там, где сейчас Демьянов, наверняка жарко.

– Врешь, – хриплю я, борясь с ослепляющими слезами. – Ты лжешь, гад. Я убью тебя, слышишь. Если ты сказал правду. И тебя и эту чокнутую, которой ты продался в услужение. Я…

Боль. Кисть хрустит и мир взрывается искрами, когда мой бывший муж легко, словно играючи, заламывает мою руку. Я разжимаю пальцы. Пистолет падает на землюю. Проиграла я. Позорно и глупо.

– Вру, конечно. Но надо же было тебя отвлечь. Пока ты не наделала во мне дырок, глупая овца.

– Тогда отпусти меня. Зачем я тебе? Одному проще уйти. Миш. Подумай о жене своей и ребенке. Как он будет расти без отца? Просто отпусти и уходи, я сделаю так, чтобы ты смог уйти.

– Нет, детка. Скорее всего нас уже окружили, и только ты мой билет в жизнь. А на ребенка и жену плевал. Думал, что билет вытянул счастлиывый, а только геморроя себе нажил. С тобой было комфортнее, глупышка.

Михаил поднимает с земли оружие и притягивает меня к себе резким рывком. От боли мутится в глазах. Я не вижу, чувствую, как в висок мне упирается ледяная сталь.

– Миша. Пожалуйста. Не лишай меня еще одного ребенка. Я тебе обещаю…

– Заткнись, – рычит обезумевший зверь. Что-то меняется вокруг. Я чувствую физически, но не вижу ничего. Только темное небо, висящее тяжелым куполом над моей головой. Над нашими головами.

– Отпусти ее и поговори со мной как мужик, – голос тихий возвращаетм меня к жизни. Жив. Ваня жив. Он рядом. И он пришел спасти глупую, непослушную Аргентину и нашего малыша.

– А ты как мужик мою жену трахал? Слушай, она же амеба, что тебе в ней? – щерится Мишка.

– Я тебе не жена давно. Да и не была ею, – шиплю я. Вскрикиваю, когда пальцы мучителя впиваются мне в сломанное запястье. С трудом сдерживаю крик, рвущийся из глотки.

– Правда? А говорила, что любишь. Врала, значит? Эх. Я не расстроен. А может ты ему врешь, а? Ванька. Ты не думал, что эта потаскуха просто тебя разводить продолжает? Хотя, зачем ей это теперь? Она же у нас теперь медной горы хозяйка. Сука, все таки выползла из своей страшной лягушачьей шкурки. Из грязи в князи. Отзови псов старика, Дема. Я их чувствую. Ты же понимаешь, Иван, что эта дура единственный мой шанс уйти отсюда живым? И я его не упущу. – Я с тобой пойду. Гарантирую безопасность, – голос Демьянова ровный и спокойный меня пугает. – Отпусти женщину. Она и так еле на ногах стоит.

– Нет, – мой шепот звучит как воздух, влетающий из воздушного шарика. Свистит в пространстве, вызывая смех у Михаила, садистский, похожий на карканье ворона.

– Видишь, как за тебя боится эта маленькая глупая разводила. Все таки, наверное, поплылаптичка. Ты не туда полезла Арго, не для тебя эти игры. Прости Ваня, но с ней мне приятнее гулять по лесу.

– Она же замерзнет. Пальцы на ногах у Аргентины отморожены. Тебе тяжело будет ее тащить. Ты ведь понимаешь, что я буду идти за тобой? И если она не выживет, ты будешь жалеть о том, что не сдох.

Дуло пистолета впивается в мой висок. Больно, кажется сейчас он проломит мне череп.

– Зуб за зуб? Зойка с дырой в глупой башке против Арго? Баш на баш, Иван? Ты отобрал у меня мою любовь, так почему просишь милости для своей?

– А ты знаешь что такое любовь? Поэтому сбежал. Бросив свою ненаглядную подыхать?

Я замираю. Зоя мертва? Но ведь Иван не мог… Он же не такой. Он не мог отнять жизнь. Хотя, чем же я лучше? Я же тоже шла мстить. Господи… Это просто страшный сон, из которого никак не вынырнуть.

Михаил ослабляет хватку на долю секунды, рычит, и я схожу с ума. Я знаю, что скорее всего не увспею. Что это последнее. Что я вижу и делаю на этом свете. Зубами вцепляюсь в его руку, в которой он держит пистолет. Он отталкивает меня и я валюсь на землю кулем, пытаясь руками закрыть живот. Боль в запястье нестерпима, но есть инстинкты сильнее страха за себя.