Разведка была всегда...

Новый заговор вызревал в Вышгороде погожими летними днями 1015 года, в лихорадочной спешке, диктовавшейся развитием событий. Участниками его, помимо Святополка, стали вышгородские бояре во главе с Путьшей. Ближайшие сподвижники Путьши — «Путьшина чадь» — даже известны по именам (из рассказа о покушении на князя Бориса): это Талец, Елович, Ляшько. Прозвище Талец указывает, вероятно, на происхождение от «таля» — заложника, каковыми чаще всего обменивалась Русь с печенегами. Похоже, что это была не случайная фигура в стане Святополка. А в рассказе об убийстве князя Глеба появляется ещё «окаянный Горясер» (трудно сказать, что это: собственное имя или нарицательное обозначение неквего исчадия ада); под его началом были «посланные от Святополка злые его слуги, немилостивые кръвопийцы, братоненавидемцы лютые зело, свирепые звери, душу изымающие».

Так что в Вышгороде, судя по всему, начали формироваться тайная служба и карательные органы Святополка — непременная составляющая всякой претендующей на власть силы. Возможно, именно с помощью Путьши и его «чади» Святополк неусыпно следил за делами в столице и княжеском селе Берестове, где лежал больной Владимир. Чтобы в нужную минуту оказаться в центре событий и не просто ожидать, а деятельно готовить свой «час».

Где застало Святополка 15 июля — день смерти Владимира? «Сказание о Борисе и Глебе» и летопись отвечают на этот вопрос по-разному. По летописи, Святополк был в столице, по «Сказанию» (как видно из контекста) — в Берестове. Велика ли разница? Очень велика. По «Сказанию» получается, что Святополк «потаил» смерть Владимира, а значит, был хозяином положения, распоряжался и, по-видимому, к тому времени был уже полностью прощён Владимиром. А отсюда недалеко уже до предположения, что «Святополк — регент при Владимире»[17] и т. п. В это, разумеется, трудно поверить. Однако вполне уместным и даже необходимым можно признать, что умирающий князь вызвал к себе для христианского прощания опального племянника. Но почему в Киеве в это время, кажется, не было собственных сыновей Владимира? За исключением, может быть, Глеба? Ну, положим, с Ярополком Владимир находился в то время в состоянии войны. Борис был в печенежском походе. Но Мстислав и другие? Святослав, Глеб, Судислав? Почему не послали за ними? Не следует ли отсюда, что великий князь Владимир не чувствовал ещё нужды в семейном съезде? Иначе говоря, надеялся справиться с болезнью. Не потому ли он не сделал никаких распоряжений о престолонаследии? Ведь ни одно из действующих лиц разыгравшейся трагедии не апеллировало ни к устно выраженной воле, ни к письменному завещанию Владимира. Западный хронист Титмар Мерзебургский, как мы помним, сообщает о двух Владимировых сыновьях-наследниках, но в русских источниках об этом ни слова. Или болезнь Владимира была внезапной и скоротечной?

Точнее всех, мне кажется, знал, как было дело, Нестор, писавший в «Чтении о Борисе и Глебе», что Святополк, прослышав о случившемся в Берестове, сел на коня и «скоро доиде Кыева града». Значит, Святополк ожидал известий в своей «штаб-квартире» в Вышгороде и проведал о смерти князя вопреки стараниям Владимировых бояр, не желавших, чтобы именно Святополк узнал об этом важном факте раньше других братьев. Святополк, однако, имел свои каналы информации и не замедлил появиться в Киеве.

В таком варианте ситуация прочитывается достаточно просто. Оказавшись по милости фортуны единственным из претендентов на престол в нужное время в нужном месте, вышгородский ссыльный без труда мог сообразить, что и в какой последовательности предстояло ему совершить ради достижения поставленной цели. Узнав — очевидно, через своих доброхотов и платных агентов, — что старый князь никаких распоряжений о наследовании не отдал, он понял, что это обрекает его на конкуренцию если не со всеми родными сыновьями Владимира, то, по крайней мере, с большей их частью. Самых грозных и опасных соперников было трое: Ярослав, Мстислав и Борис. Ярослав далеко. Подослать к новгородскому князю наёмных убийц — дело практически неосуществимое. Значит, спор с ним предстоит решать военной силой, а её ещё нужно было приобрести. Мстислав тоже далеко — в Тмуторокани. Со Святополком их разделяют печенежские степи. Барьер надёжный. Он, Святополк, позаботится сделать его ещё надёжней. Теперь — Борис.

У него под началом княжеская дружина и ополчение. Опираясь на такую мощную силу, а с ней и на сочувствие киевлян, он может захватить власть в любой момент. Это сейчас главная опасность. И Святополк мчится в Вышгород к Путьше и его «чади»: «Поведайте мне истинно, преданы ли вы мне?» Услышав желаемый ответ, сын Ярополка (по «Сказанию») тем не менее не сразу решается отдать роковой приказ об уничтожении «всех наследников», чтобы самому «принять всю власть». Какое-то время он ещё эмоционально дозревает.