Разведка была всегда...

Мощное народное восстание в Москве, вызванное попыткой бояр «всем государством завладеть», прикрываясь именем посаженного ими на трон 10-летнего Петра, смело с политической сцены немало видных придворных деятелей. Московские стрельцы и солдаты, составлявшие наиболее боевитую и организованную силу восставших, выступая от имени народа, «тщахуся... — по словам современника, — государством управляти, хотели правительство стяжати». Добившись от «верхов» значительных уступок в пользу всех категорий людей, «служилых по прибору» (в отличие от дворянства, служившего «по отечеству»), стрельцы не только нарекли себя в пику дворянству «государевою надворною пехотою», но и направили избранных на общих собраниях представителей для контроля деятельности государственных учреждений и даже Боярской думы.

Но и среди «верхов» выявились решительные люди. В царской семье это была сестра Фёдора Алексеевича царевна Софья — ученица известного просветителя Симеона Полоцкого, прекрасный оратор, тонкий политик и чрезвычайно мужественный человек. Действуя от имени царя Петра и воцарившегося по требованию народа вместе с Петром 16-летнего Ивана Алексеевича, она «утишила» народный гнев, сумела вывезти царей из Москвы и этим лишила восставших возможности оформлять свои требования в царские указы. Но многочисленные ограничения, накладываемые традициями на публичную деятельность женщин (и царевен в особенности), не позволяли Софье непосредственно использовать в своих целях государственный аппарат. В этом к ней на помощь пришла придворная группировка, лидером которой вскоре стал Голицын. (Нужно заметить, что возвышение Василия Васильевича не было связано с царевной. А фривольность от особой близости между царевной и князем возникла много позже свержения Софьи и ссылки Голицына).

Активная деятельность Голицына вела к быстрому укреплению его позиций. Осенью 1682 года он командовал всероссийским дворянским ополчением, собранным под Троице-Сергиевым монастырём для борьбы с Московским восстанием. Как специалисту, князю было понятно, что выступить с ополчением против двух десятков лучших полков армии, укрепившихся в Москве, было невозможно. После «утишения» восстания Голицын принял под своё начало Иноземный приказ (ведавший солдатскими полками и иноземцами), Рейтарский и Пушкарский приказы. Тогда же талантливый администратор Ф. Л. Шакловитый возглавил Стрелецкий приказ. Таким образом, все учреждения, ведавшие внешними сношениями и боеспособными частями российской армии, оказались под рукой Василия Васильевича.

Семилетнее правление правительства регентства, в котором Голицын занимал ведущее положение (1682—1689 гг.), стало ярким явлением в отечественной истории. По контрасту с реакцией, наступившей после свержения этого правительства, его деятельность вспоминалась современникам как золотой век. Это «правление, — писал видный участник петровских преобразований князь Борис Иванович Куракин, — началось со всякой прилежностью и правосудием и ко удовольствию народному, так что никогда такого мудрого правления в Российском государстве не было, и всё государство пришло в цвет великого богатства, также умножились коммерция, и ремесла, и науки, и торжествовала тогда вольность народная».

ПОСОЛЬСКИЙ ПРИКАЗ

Василий Васильевич Голицын прекрасно понимал значение информации во взаимосвязанном мире и стремился сделать Посольский приказ активным участником международного информационного обмена. Русская дипломатия должна была хорошо знать особенности каждого государства, его интересы, конкретные политические цели, детально представлять себе взаимоотношения государств. Учитывая значение русского экспорта в страны Западной Европы, Посольский приказ следил также за экономической ситуацией. Наконец, он интересовался зарубежной наукой и культурой, выделяя силы на переводческую деятельность.

Донесения официальных и неофициальных резидентов, нанятых русских и иностранных купцов, европейские газеты, листовки и памфлеты шли в приказ широким потоком. Сведения немедленно систематизировались, переводились и включались в сводки, которые на следующее утро должны были быть зачитаны царям и Боярской думе. Конечно, материалы, предназначенные для руководства Посольского приказа и для бояр, различались. Основные, в том числе секретные, сведения в утренних докладах в Думе сохранялись, но из них исчезали мелкие детали и появлялись пояснения (например, где находится Алжир), а также красочные рассказы об иноземных церемониях и обычаях, относительно свежие «импортные» анекдоты.