Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента

Измышления Жиля Перро на этом не ограничились. По его словам, в сентябре 1945 г. административные формальности для репатриации были наконец согласованы и Маргарет получила возможность покинуть Фридрихроде, где больше ничего ее не удерживало, так как Кент исчез. Она решила вернуться во Францию. На границе ее высадили из поезда с детьми и взяли под стражу, ее беспрерывно допрашивали в отношении Кента для того, чтобы она могла понять, кем его французские контрразведчики считают – советским агентом или покорным сотрудником зондеркоманды. Обнаруженная в ее кармане его курительная трубка вызвала у этих полицейских очень значительное возбуждение: они были убеждены, что Кент сел в поезд вместе со своей любовницей, которую оп покинул до того, как они прибыли к границе. В действительности своеобразная Маргарет заменяла недостающие сигареты окурками при курении из старой трубки Кента.

Из книги я мог узнать, что после непрекращающегося допроса Маргарет, Рене и Мишеля заключили в лагерь для интернированных, в котором было сосредоточено несколько сот личностей, подозреваемых в коллаборационизме. Режим был суровый, ни чем несравнимый с Найи, ул. Курсель, Фридрихрода. Они испытывали голод и холод; переживали больше всего из-за непонимания, почему несчастье продолжает их преследовать. Немцы продолжали содержать их как арестованных более двух лет, и вот французы их держат в заключении в свою очередь... Ей казалось, что мир стал сумасшедшим, что суждено кончить жизнь за колючей проволокой, что она умрет, даже не зная, какое преступление она совершила. Если оно состояло в том, что она полюбила Кента – солнце ее жизни, почему не прекратят преследование сейчас, когда он уже мертв?

Приказ об ее освобождении был подписан в конце года, но Мишель был настолько болен, что было необходимо подождать его полного выздоровления для того, чтобы уехать. Она покинула лагерь спустя шесть месяцев, 18 мая 1946 г. Полицейские заставили ее подписать обязательство на тот случай, если она получит какие-либо новости от Кента – предупредить их об этом.

Итак, оказавшись на свободе, ей было необходимо заботиться о двух детях: одному из которых было 14 лет, а второму два года. Она была без денег и без какой-либо специальности, а здоровье ее было очень подорвано.

Прочитав все это в книге Жиля Перро (изд. 1989 г., с. 455–456), я невольно вспомнил все то, что уже читал в книге Жиля Перро «Красная капелла», изданной в 1990 г. Юлианом Семеновым и его издательством «ДЭМ», все это дало мне возможность сопоставить прочитанное с тем, что говорил Кулешов во время моего нахождения на Лубянке, а именно: в первой беседе на тему Маргарет, он указал на то, что она меня разыскивает через наши посольства, а вскоре он занял другую позицию, утверждая, что она и Мишель погибли в гестаповских лагерях.

Сопоставив все это, я не мог не задать себе вопрос, касающийся судьбы Маргарет. Я уже не мог быть уверенным в том, соответствуют ли действительности высказывания Кулешова, и в том, что позволил себе утверждать в своем повествовании французский писатель. У меня возникал только один серьезный вопрос: если действительно меня. Кента, разыскивали все – советские, американские, французские спецслужбы, то почему Главразведупр, то есть военная разведка Советского Союза, зная с конца апреля 1945 г. на основе полученной от меня радиограммы, что я и завербованные мною гестаповцы готовимся к приезду в Москву, не предпринял никаких мер к недопущению союзниками и даже нашими службами моего ареста. Это тем более, что примерно 12 мая я уже с Паннвицем, Кемпой и Стлукой прибыл в миссию по репатриации в Париже. Однако это был только один вопрос, которому я не находил ответа. Второй вопрос заставил меня задуматься над тем, какое отношение со стороны Главразведупра могло или даже должно было быть по отношению к Маргарет, Рене и Мишелю? Ведь из моих радиограмм, начиная с 1940 г. и в особенности после того, как я ознакомил со многими вопросами моей деятельности генерала Драгуна и полковника Новикова в Париже уже в мае 1945 г., Директор должен был знать, что Блондинка очень помогала в моей разведывательной деятельности. Учитывая все это, до сего времени я не могу найти объяснение тому, что Главразведупр ничего не предпринимал для того, чтобы оказать не только материальную помощь, но и для того, чтобы прекратить преследование Блондинки после ее освобождения из немецкого лагеря, а в особенности после возвращения в Бельгию в 1946 г.

Да, чтение полученных только в декабре 1990 г. воспоминаний Маргарет и Мишеля создавали все условия и основания для того, чтобы мои нервы были вновь напряжены до предела. Я должен был представить все тяжести судьбы Маргарет, Рене и Мишеля в период их нахождения в лагере в Германии во Фридрихроде, а также после их освобождения из этого лагеря и повторного ареста уже во Франции и водворения в лагерь в Лиле, а затем и после освобождения из этого лагеря. Из Лиля они направились в Марсель, где пробыли довольно недолго, а затем уже окончательно вернулись в Бельгию.