Разведка - это не игра. Мемуары советского резидента Кента.

Должен признаться, что из всех моих друзей, знакомых, ничего не знавших обо мне, только одному, тоже, к сожалению, умершему в 1985 г., я публично в декабре 1991 г., в день 90-летия со дня рождения Ивана Степановича Колесникова, перед собравшимися в Военно-медицинской академии им. С.М. Кирова в клинике госпитальной хирургии военными хирургами Советской армии, выступая с воспоминаниями об этом прекрасном человеке, начал его с прощения перед памятью моего друга, перед всеми теми, кто в академии знал меня, за то, что до свершившейся наконец моей полной реабилитации я скрывал от всех тяжелые переживания, вызванные сфабрикованными против меня обвинениями и осуждением как «изменника Родины». В зале было много военных хирургов, приехавших в Ленинград, и ленинградцев, все отнеслись с пониманием к моему заявлению.

Эта часть моих воспоминаний – только малая доля тех переживаний, которые мне пришлось перенести в моей сложной жизни. Я хочу заверить всех моих читателей, что многие торжественные мероприятия, участником которых я был, стоили мне тоже много здоровья, вызывали у меня не менее тяжелые переживания. И в этом случае я коснусь только немногих подобных мероприятий.

В феврале 1967 г. в ленинградском Доме дружбы и мира в Большом зале состоялось торжественное собрание, на котором присутствовали члены Секции советских добровольцев – участников национально революционной войны в Испании, ветераны Великой Отечественной войны, преподаватели высших и средних учебных заведений, студенты и школьники и другие приглашенные. В президиуме сидели представители СКВВ, Обкома и Горкома КПСС и ВЛКСМ, Ленсовета, общественных организаций, школ и высших учебных заведений.

Торжественное заседание было посвящено вручению памятных медалей Советского комитета ветеранов войны «Участнику национально-революционной войны в Испании 1936–1939 гг.». СКВВ поручил вручение указанных медалей в Ленинграде председателю Ленинградской секции СКВВ, бывшему зам. командующего ЛВО генерал полковнику Михаилу Петровичу Константинову.

В альбоме у меня сохранилась фотография, на которой видно, как торжественно и по-дружески М.Н. Константинов вручает мне медаль и удостоверение к ней. Отношение ко мне со стороны вручавшего награду объяснялось тем, что мы уже несколько лет совместно с ним работали. Я был выделен из Совета советских добровольцев – участников национально революционной войны в Испании в созданное при председателе Ленинградской секции СКВВ бюро.

Получив медаль и удостоверение, я вновь занял место в президиуме. Сразу же посмотрел на удостоверение и увидел, что на нем имеются две надписи: первая – председателя Советского комитета ветеранов войны Маршала Советского Союза, дважды Героя Советского Союза, бывшего наркома обороны СССР С.К. Тимошенко, а вторая – майора авиации, легендарного летчика периода Великой Отечественной войны, Героя Советского Союза Алексея Петровича Маресьева. Увидев личную подпись А.П. Маресьева, я вспомнил, что он был в начале 1942 г. тяжело ранен, в результате чего у него были ампутированы голени на обеих ногах. Уже с протезами, он вернулся в полк, совершил значительное число боевых вылетов и еще сбил несколько немецких самолетов. С 1956 г. он являлся ответственным секретарем СКВВ.

Невольно вспомнились встречи с Семеном Константиновичем Тимошенко и Алексеем Петровичем Маресьевым при посещении СКВВ. Первым, с кем я встретился, был Алексей Петрович. Тогда СКВВ помещался еще в старом здании близ Музея искусств им. А.С. Пушкина. Не могу не отметить, что меня поразило при нашей первой встречи. К моему приходу в СКВВ Маресьева в кабинете не было. Мне сказали, что он скоро должен приехать. Я решил выйти на улицу и перекурить. Со мной вышел один из сотрудников комитета. Мы курили и вели непринужденную беседу о Москве. Совершенно неожиданно к зданию подъехала автомашина, из которой выпрыгнул спортивного вида человек. На ногах у него были обычные сандалии. Он быстро вошел в дверь и побежал вверх по лестнице.

Мой собеседник поинтересовался, почему я не поздоровался с Маресьевым? Я объяснил, что я еще никогда с ним не встречался, видел только фотографии, а предположить, что человек с ампутированными голенями мог так быстро передвигаться, я не мог.

Вскоре я был принят Алексеем Петровичем, и мы выяснили некоторые вопросы, рассмотрение которых с ним было мне поручено Ленинградской секцией СКВВ. Безусловно, я имел все основания, чтобы быть уверенным, что А.П. Маресьев ничего обо мне не знал. Не знал он ни того, что я был разведчиком РККА, а затем Главного разведывательного управления Генерального штаба Советской армии, ни того, что я был осужден решением «Особого совещания» при МГБ СССР и отбывал много лет наказания в ИТЛ. Он знал только, что я был добровольцем и участвовал в первой схватке с фашизмом в Испании. Это он мог знать от активистов СКВВ – контр-адмирала Николая Алексеевича Питерского, Ивана Никифоровича Нестеренко, полковника Александра Алексеевича Шукаева и других участников войны в Испании.