Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

Успешно использовав гладиаторов в день убийства Юлия Цезаря, Децим Брут и дальше держал их при себе в качестве некоей гвардии специального назначения. В год убийства Цезаря Децим Брут был назначен наместником Цизальпийской Галлии (Северной Италии). Эта была богатая провинция, обеспечивавшая немалый доход не только Римскому государству, но и римскому наместнику: практика, когда, приехав в провинцию бедным, наместник убывал оттуда богачом, была тогда общепринятой. Однако ещё одним достоинством Цизальпийской Галлии было то, что эта провинция находилась совсем рядом с Римом, являясь как бы ключами к столице, а в распоряжении наместника провинции была немалая армия. В Риме хорошо помнили, что именно из Цизальпийской Галлии начал в своё время поход на Рим Гай Юлий Цезарь. Сразу после убийства Цезаря республиканцы и цезарианцы пытались договориться и какое-то время это давало возможность избежать открытой конфронтации, но к концу 44 г. до н. э. стало ясно, что их спор не удастся решить без крови. В этих условиях значение поста наместника Цизальпийской Галлии резко возрастало, что хорошо понимали и республиканцы и цезарианцы, хотя отчаянная борьба шла в сенате за каждую из провинций. Каждая из группировок желала видеть наместниками провинций угодных ей людей. Большая часть сенаторов сочувствовала республиканцам, цезарианцы же имели более прочные позиции в народном собрании.

В конце года полномочия Марка Антония как консула истекали, и он, заботясь о будущем, добился своего назначения на следующий год наместником одной из богатейших провинций — Македонии и настоял на том, чтобы сенат выделил ему большое количество войск, якобы для войны против угрожавших Македонии варваров. Сенат согласился на это, спеша отправить Антония, лидера цезарианцев, подальше от Италии. Но Антоний вёл гораздо более сложную игру и мысли его были как раз в Италии. Путём целого ряда интриг Марку Антонию, используя и своё положение консула того года, и поддержку другого консула, Долабеллы, удалось добиться того, что народное собрание — высший орган власти Республики — постановило отобрать Цизальпийскую Галлию у Децима Брута и перепоручить эту провинцию ему, причём сроком на пять лет. Добившись решения о передаче себе Цизальпийской Галлии, Антоний не отказался и от командования своими балканскими легионами, мотивируя это тем, что они были переданы не некоему наместнику Македонии, а ему лично.

Согласно решению народного собрания, иногда наместники менялись провинциями, и Децим Брут взамен Цизальпийской Галлии должен был получить Македонию. В обычных условиях это могло бы расцениваться как примерно равноценный обмен, однако в условиях, когда назревала гражданская война, республиканцы боялись такого обмена, полагая, что этим претензии Марка Антония не ограничатся.

Отношения Марка Антония и республиканских лидеров сената стали портиться. Когда в октябре 44 г. до н. э.[60] Марк Антоний стал перебрасывать свои легионы из Македонии в Италию, чтобы идти с ними в Цизальпийскую Галлию, лидеры республиканцев оказали поддержку начавшему собственную игру Октавиану, внучатому племяннику Юлия Цезаря, видя в нём противовес Марку Антонию, и помогли Октавиану переманить на свою сторону два легиона Марка Антония. Это было невиданным делом, так как нарушало все римские законы, но сенат старался ничего не замечать. Большинство политиков вело двойную игру. Когда не было Антония, они поддерживали Октавиана и слали послания Дециму Бруту, убеждая того не отдавать Цизальпийской Галлии, перед Антонием же они делали вид, что поддерживают его и считают все его требования вполне законными.

Поначалу Марк Антоний хотел своей властью вернуть перебежавшие к Октавиану легионы или уговорить их вернуться, однако те укрепились в городе Альбе, неподалёку от Рима, и не собирались менять решение. Взять город можно было лишь после длительной осады, а Антонию нужно было прежде всего установить контроль над Цизальпийской Галлией, и он решил не откладывать поход. Как пишет Аппиан, «Антоний пошёл в Тибур[61]с имевшимися у него легионами, снаряжённый таким образом, как снаряжались обычно отправлявшиеся на войну. А война была уже явная, так как Децим не оставлял Галлии.