Разведка и другие тайные службы древнего Рима и его противников

Вряд ли стоит сомневаться, что лишь самые наивные из римлян поверили, что их царь исчез потому, что вознёсся на небо. Однако когда на созванном в связи с исчезновением царя народном собрании один из самых знатных патрициев, Юлий Прокул, поклялся, что встретил утром явившегося к нему с небес Ромула, и тот возвестил ему, что Рим станет главным городом мира, а римлянам следует быть усердными в военном деле и благочестии, и с этими словами вновь удалился на небо, патриции именно эту версию сочли единственно правильной. Более того, «первые граждане запретили углубляться в розыски и проявлять чрезмерное любопытство, но приказали всем чтить Ромула и поклоняться ему, ибо он-де вознесён к богам, как прежде был добрым царём» [Plutarh «Romulus», 27]. Дело было, конечно же, не в наивности первых граждан страны, а в том, что такая версия вполне устраивала наиболее влиятельных римских сенаторов, явно причастных к «вознесению на небо» своего царя. Именно поэтому говорить о гибели царя можно было лишь «втихомолку». А так как ни трупа Ромула, ни свидетелей его похищения не было, оспорить официальную версию было невозможно.

Живой Ромул кому-то очень мешал. Но «вознесясь на небо» и «став богом», он уже не мешал никому, и те же самые люди, что подстроили его гибель, ничуть не смущаясь, стали поклоняться новому богу. Народ же со временем вполне искренне стал верить в божественность основателя Рима.

Присущая римской следственной практике формула «нет трупа — нет преступления» и в дальнейшем частенько подталкивала многих злоумышленников, как тех, кто боролся за власть, так и обычных уголовников устранять своих жертв именно этим способом.

Применялся этот способ убийства (убийства с сокрытием трупа и сокрытием следов преступления) не только римлянами, но и покорёнными Римом народами для скрытой борьбы с захватчиками.

В 197 г. до н. э. проконсул Тит Квинкций Фламинин, разгромив войска македонского царя Филиппа в битве при Киноскефалах, успешно завершил вторую Македонскую войну (200–197 гг. до н. э.). Война велась под лозунгом «освобождения Греции» от македонского ига. Однако, заставив македонского царя освободить все захваченные им ранее греческие города, римляне отнюдь не собирались выводить оттуда свои войска. При этом римляне активно вмешивались в дела греческих городов и государств. Все это вызывало ропот и недовольство среди греков, особенно в Беотии (одной из исторических областей Центральной Греции), неподалёку от главного города которой, Фив, располагался основной лагерь проконсула. Как пишет Тит Ливий, открыто восстать против римлян жители Беотии не могли, «для мятежа у них не было ни сил, ни предводителя» [Т. Liv., XXXIII, 29, 1]. Но мечтая изгнать оккупантов, беотийцы начали необъявленную партизанскую войну, тщательно скрывая следы своих нападений, дабы их невозможно было уличить. «На некоторых солдат нападали по постоялым дворам, на других — когда они во время зимовок разъезжали по разным надобностям. На кого-то устраивались засады в потаённых местах прямо у дорог, иных хитростью заманивали в заброшенные пристанища и убивали там. В конце концов, эти преступления стали совершаться уже не только из ненависти, но и просто из жажды наживы, поскольку, занимаясь торговлей, отпускные солдаты имели с собой в поясах много денег. Когда стали недосчитываться людей, сперва понемногу, а затем со дня на день всё в большем числе, то Беотия приобрела дурную славу, и солдаты стали бояться выходить из лагеря — это было ещё страшнее, чем в неприятельской стране» [Т. Liv., XXXIII, 29, 3–5]. Между тем, поскольку ни трупов, ни свидетелей не оставалось, римляне не сразу поняли, что происходит, да и поняв потом, что дело неладно, до поры до времени не знали, на кого обрушить свой гнев.