Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны

Когда сюда приезжал Фидель Кастро, я тоже обеспечивал безопасность. От подножия кургана, опоясывая его, к вершине ведут две бетонные лестницы, каждая из которых имеет 241 ступень. Фидель вместе с Петром Мироновичем по ступенькам поднялись на самый верх кургана. Но спускаться Фидель решил не по ступенькам, а прямо вниз по косогору. На нём были ботинки военного образца с рифлёной подошвой. Пётр Миронович, такой же высокий, не отставал от него, хотя на нём были обычные ботинки. А все остальные, одетые для банкета, буквально катились вниз по траве. Пётр Миронович, тоже в костюме, спокойно спустился, ни разу не поскользнувшись.

Вообще надо сказать, что второго такого человека с таким потенциалом, как у Машерова, больше не было. Он никогда ни на кого не повышал голос. Но все знали, что если не устранить недоработки, он примет решение. И все чувствовали себя за его спиной как за глыбой».

Машеров проявлял высочайшую требовательность, даже известную жёсткость к чиновникам, особенно если это были работники высшего эшелона власти — ведь они были на виду всего народа, по ним люди судили о партии, её деятелях и рядовых коммунистах. Он не терпел и пресекал недобросовестное отношение к своим обязанностям, невыполнение обязательств и нарушение морально-этических норм. Малейшее нарушение закона и законности встречало с его стороны суровую реакцию. Так, по требованию Машерова лишились занимаемых должностей прокурор республики, первый секретарь ЦК ЛКСМ Белоруссии, секретарь Минского обкома партии. Были сняты с работы председатель одного из райисполкомов Минска, ряд сотрудников Мингорисполкома. В Витебской области первый секретарь райкома партии решил сменить себе хорошую квартиру на еще лучшую, за что лишился должности. Ещё один нашумевший эпизод — уголовное дело на директора Минской плодоовощной фабрики и по факту махинаций с металлом и овощами.

«Пётр Миронович очень большое внимание уделял работе правоохранительных органов, — считает генерал-майор Красновский. — Он постоянно вызывал к себе и министра внутренних дел, и начальника минского управления КГБ. А я уже был его заместителем. Поэтому периодически и меня приглашали на эти совещания, на которых Пётр Миронович прямо и без обиняков высказывался по наиболее больным вопросам: “Ребята, у нас начинает появляться организованная преступность. И я прошу вас навести порядок. В противном случае я сам буду вмешиваться”. А это был тот период 70‑х годов, когда Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Андропов начинал борьбу с коррупцией. То есть Пётр Миронович все время держал руку на пульсе, особенно в работе с МВД и УВД. Я это хорошо знаю, потому что сын начальника УВД Минского горисполкома генерал-майора Пискарёва Виктора Алексеевича (с 1983 года генерал-лейтенанта, начальника ГАИ МВД СССР, с 1984 года министра внутренних дел Белорусской ССР) работал у меня. Генерал Пискарёв был очень жёстким человеком, и Пётр Миронович поддерживал эту жёсткую линию. Ведь по всей стране начались проявления взяточничества, местничества, халатности, появились “цеховики” и оргпреступность. А в Белоруссии этого не было — ни одного крупного дела. Потому что Пётр Миронович интересовался каждую неделю состоянием дел в сфере борьбы с организованной преступностью».

У Брежнева, в ближний круг которого входили Щёлоков и Чурбанов, возглавлявшие всю довольно коррумпированную систему МВД, к Машерову было довольно хорошее отношение. Брежнев часто звонил ему, советовался с ним, общался с ним, приглашал на охоту в Завидово. Но при этом в фаворитах у Брежнева были Узбекистан, Казахстан и Краснодарский край. Особенно Медунов, первый секретарь Краснодарского крайкома партии. Сказывалось и влияние украинской группировки в ЦК КПСС, косо смотревшей на белорусских коллег.

Были в ЦК КПСС и те, кто откровенно не любил Машерова. Ходили слухи, что у Михаила Андреевича Суслова был помощник, который отслеживал все шаги Петра Мироновича, анализировал его выступления, доклады, искал неточности, нестыковки. Глубокие, тщательно продуманные, во многом новационные и смелые взгляды Машерова, его авторитет и популярность в народе вызывали раздражение, а то и недоброжелательность главного идеолога страны, а его советники частенько подчеркивали наиболее нетривиальные, а потому и спорные положения речей Петра Мироновича красным карандашом и клали Суслову на стол.

Почти десять лет добивался Машеров для столицы Белоруссии заслуженного статуса «Города-героя», против чего категорически выступал Подгорный. И только в июне 1974 года появился соответствующий указ. Но вручать Золотую Звезду Брежнев приехал в Минск спустя ещё четыре года.