Разведка и шпионаж. Вехи тайной войны

«После торжественного собрания Брежнев всё время был чем-то недоволен, — вспоминает Красновский. — На праздничном ужине он не выступал, через 15 минут поднялся и уехал на вокзал. Вся элита вынуждена была поехать за ним. На вокзале, ни с кем не прощаясь, в том числе и с Машеровым, он поднялся в вагон и больше не появлялся. Всё руководство Белоруссии в полном составе стояло около получаса, пока поезд не тронулся. Я очень хорошо помню, что подошел к Машерову и спросил его: “Пётр Миронович, как это понимать?” На что он ответил: “Валерий, не забивай голову”.

По своей натуре Машеров был бессребреником. И по этой причине сблизился с Андроповым, с которым они стали единомышленниками. Я помню, как к Машерову первый раз приехал заместитель Андропова, начальник Второго Главка (контрразведка) Григорий Фёдорович Григоренко. Я организовывал их встречу с Машеровым и сопровождал Григория Фёдоровича к Петру Мироновичу. Он зашёл к Машерову и пять часов оттуда не выходил. Они оба прошли войну, Григоренко был сотрудником “Смерш”, мастером радиоигр, поэтому они быстро нашли точки соприкосновения. Григорий Фёдорович был решительным позитивным человеком, который возглавлял контрразведку Советского Союза с 1970 года. И когда он увидел Петра Мироновича в качестве энергичного руководителя, болеющего за свой народ, он был просто очарован. Они стали часто созваниваться. И когда Пётр Миронович бывал в Москве, они обязательно встречались. А если Григоренко приезжал в Минск, мы каждый раз шли к Машерову.

Ситуация была такова, что когда Пётр Миронович явно пошёл на премьера вместо Косыгина, то он потихоньку начал сдавать дела и для этого встречался с людьми. Но когда приезжал Григоренко, помощники вынуждены были отменять эти встречи, потому что никто не знал, когда Григоренко выйдет. Уже позднее в Москве, когда Григорий Фёдорович лежал в больнице и я каждый день бывал у него, он мне рассказал о своих беседах с Петром Мироновичем во всех деталях. Машеров открыл руководителю контрразведки страны целый пласт тайной борьбы с засылаемой в партизанские отряды агентурой абвера, СД, полевой жандармерии и тайной полевой полиции, которая готовилась в различных “школах гестапо” на оккупированной территории Белоруссии. Григоренко говорил о Машерове, что это был “золотой человек”. Необыкновенно коммуникабельный, очень серьёзный, необычайно глубокий. А Григорий Фёдорович редко ошибался в людях.

Что касается Андропова, то Пётр Миронович и Юрий Владимирович нашли друг друга, тем более что их обоих в своё время выдвигал один и тот же человек — Николай Семёнович Патоличев. Они во многом были похожи: интеллигентны, образованы, оба руководили партизанским движением, были комсомольскими вожаками, отличались последовательностью и непримиримостью к любым нарушениям социалистической законности, были безупречны в личном плане и нацелены на укрепление и совершенствование экономического блока в социалистическом государстве. Машерову дали десять дней на переезд в Москву, учитывая возможное противодействие со стороны Щёлокова, который был очень близок к Брежневу. И когда произошла эта катастрофа под Минском 4 октября 1980 года, то мотив возможного теракта связывали именно с этим».

Узнав о случившемся, Григоренко сразу вызвал генерал-майора Удилова: «Немедленно вылетай в Минск, возьми с собой лучших оперативников — надо до мельчайших деталей разобраться в том, что случилось. Лично опроси всех очевидцев и полностью восстанови всю картину происшествия. В первую очередь определи, были ли допущены нарушения действующих приказов и инструкций. Особое внимание обрати на то, на каком расстоянии от охраняемого лица находились машины сопровождения. Все документы технического состояния автомобилей изъять, собрать полные данные на водителя охраняемой машины. Выясни, были ли по маршруту движения задействованы посты милиции Минской области и УКГБ. Розыскной группе проверить водителя, совершившего ДТП, и все его связи. Он сейчас в больнице, надо обеспечить его надежную охрану: вход в палату только с твоей личной санкции, вход по одному запретить даже лечащим врачам. Все шприцы после инъекций изымать и хранить отдельно. Вадим! Действовать надо максимально оперативно и жёстко. Вылетай немедленно и информируй меня о ходе расследования в любое время суток».