Разведка. «Иван» наоборот: взаимодействие спецслужб Москвы и Лондона в 1942—1944 гг.

Да, этих разведчиков-«нелегалов» из коренных немцев. Но, как мы помним, в реальной жизни Крамер – уроженец Штутгарта, а в московском Центре его снабдили легендой уроженца города Веттенхаузен. Эти города вроде бы и поблизости друг от друга. Но…

Как и в Британии, в Германии говорок и даже словарь меняются каждые пятьдесят километров (бывает, и чаще). Помня об этом, российский соавтор связался с одним своим знакомым в Берлине из числа тех, кого называют «билингвами» (то есть теми, кто владеет двумя языками как родными). Ниже приводится дословная переписка. Из неё будет понятно, почему не указано имя германского собеседника, который, конечно, проявил и сочувствие к «ледорубам», и некоторое столичное высокомерие – к региональным говорам:

« – Насколько по-разному звучат акценты уроженцев Штутгарта и северо-востока Хессе?

– По-разному. И тот и другой акцент несколько противны для тех, кто говорит на хохдойч (то есть на литературном “высоком” немецком. – Авт.). Но Хессе – чуть лучше и ближе к культурному языку.

– То есть уроженцу Штутгарта выдавать себя за уроженца Хессе было бы тяжело?

– Не так просто. Но возможно. Хохдойч в то время не учили. Но если человек выучивал несколько типичных фраз по Hessisch, думаю, могло сойти.

– И насколько хохдойч был доступен рабочим парням 1930-х?

– Рабочие парни на хохдойч тогда не говорили.

– Для понимания: читаю документы НКВД/НКГБ, где именно такую биографию присвоили одному из советских агентов из числа немцев-антифашистов, заброшенных в Германию.

– Ясно! Бедный! Эти фашисты всё бы пронюхали…»

Допустим, что Крамер (который, согласно записям в его личном деле в архиве Коминтерна, владел, помимо родного немецкого языка, испанским, французским и русским[859]) обладал хорошим слухом и подвижной артикуляцией. Допустим, что в родном немецком языке он тем более мог изобразить любой акцент.

Но ни в НКГБ, ни в SOE не просчитали главную опасность, которая поджидала группу «Айгер».

Группа «Айгер» в Германии

Из справки СВР: «В январе 1944 г. [агенты “Селект” и “Функер”] через Великобританию были выведены на территорию Германии. […] Однако известий от них никаких не поступало. Лишь в феврале 1946 г. на запрос из Центра источник “Г” из Берлина сообщил, что оба агента были убиты в момент посадки на территории Германии».[860] Несколькими строчками ниже в самой СВР признают: это «не соответствует действительности». А именно: «по имеющимся данным, в 1944 г. “Пауль Функер” был схвачен фашистами и выдал им своего напарника, сразу или впоследствии погибшего от рук [нацистов], после чего участвовал в организованной противником радиоигре»[861].

Что обо всём этом известно из западных источников? Начнём с чисто британской переписки. Через неделю после парашютирования группы «Айгер» в SOE получили телеграмму из Швейцарии. В ней говорилось, что от своих источников с барж, курсировавших по Рейну, агент «Чарльз» услышал историю: мол, жители деревни Одернхайм-ам-Глан к юго-западу от Майнца поймали неких парашютистов, но тем удалось убежать и запрыгнуть на проходивший поезд. В то же время британская дипмиссия в Швейцарии передала в Лондон газетное сообщение: из-за британских парашютистов, высаженных 7 января, большой переполох случился в Эльзасе, и в Мюлхаузе были арестованы двое парашютистов, одетых в немецкую форму и обладавших набором всех необходимых документов[862]. Как видим, слухи просочились не с места высадки группы «Айгер», но из того же региона Германии, а некоторые описания подозрительно совпадали.

Знали ли нацисты заранее обо всех точных местах десантирования советских агентов в Центральной Европе посредством радиоигры с участием захваченных ими ранее и перевербованных советских агентов? Это, как мы уже отмечали, вопрос дискуссионный. Но из всех показаний нацистов, допрошенных после войны британскими и американскими спецслужбами, выходит, что в ночь 7/8 августа низколетящий самолёт с группой «Айгер» на борту засекли. Это вполне соотносится с рапортами лётчиков британских Королевских ВВС – о том, что парашютирование было осуществлено с высоты всего в 800 футов, и что местность хорошо просматривалась[863].

Они приземлились, зарыли свои парашюты и стали искать парашют с багажом. В этот момент их обнаружили и по ним открыли огонь[864]. Из показаний всех допрошенных нацистов, которых потом взяли в плен союзники, следует: «Селект»-Крамер был ранен в голову[865] и приказал Несперу бежать, сказав, что прикроет его[866]. Тому действительно удалось уйти от погони, и вскоре он пришёл по адресу в Штутгарте, полученному в Москве[867].

То был адрес немецкого коммуниста Фридриха Шлоттербека, которого, впрочем, Неспер знал ещё по довоенным временам (выше мы упоминали, что он жил у Шлоттербеков в 1930-х гг.). После войны Шлоттербек воспроизвёл такой разговор с Неспером, вдруг появившимся на его пороге:

«– Кто тебя направил?

– Партия.

– Партия – это кто?

– Я не знаю имён.

– Как ты здесь очутился?

– Прыгнул с парашютом.