Разведка: лица и личности

В 1961 году Шелепин был избран секретарем ЦК КПСС, затем назначен заместителем Председателя Совета Министров СССР, а в дальнейшем вошел в состав Политбюро ЦК КПСС. Довольно быстро он начал расставлять своих людей из числа бывших руководящих комсомольских работников на ответственные посты в государстве и создал себе таким образом солидную опору для дальнейшего движения вперед. Надо сказать, что во многом выбор Шелепина был удачным. Выдвинутые им люди были энергичны, хорошо образованны и понимали необходимость глубоких реформ в государстве. Такая активность не могла не насторожить пришедшего на смену Хрущеву Брежнева, который воспринял Шелепина в качестве единственного и самого опасного конкурента. Шелепина и его команду стали постепенно, но целенаправленно отодвигать на второстепенные роли, пока не покончили с нашествием «комсомольцев».

С именем Шелепина связаны некоторые явления, о которых много говорилось в разное время в наших средствах массовой информации. Это сам неофициальный термин «комсомольцы», партийно-комсомольские наборы на службу в КГБ и прозвище «Железный Шурик».

Термин «комсомольцы» родился в окружении Брежнева и применялся как раз к выдвиженцам Шелепина. Носил он пренебрежительно-презрительный характер и аттестовал самих выдвиженцев как людей алчных, рвущихся бесцеремонно к власти, не имеющих заслуг перед государством и к тому же очень еще молодых. Я сам был свидетелем того, как близкие к Брежневу люди произносили резко критические фразы, начинавшиеся словами: «Ох уж эти комсомольцы…»

Шелепин был инициатором систематических партийно-комсомольских наборов в КГБ, в том числе и в разведку. Ежегодно в наши ряды вливались сравнительно молодые люди, успевшие проявить себя в качестве освобожденных партийных и комсомольских работников. Им, как правило, сразу присваивались воинские звания от старшего лейтенанта до майора, и назначались они на более высокие должности, чем простые новобранцы. Это, конечно, несколько задевало самолюбие большинства сотрудников, но через несколько лет служебное положение тех и других выравнивалось, и дальнейшее продвижение партийно-комсомольских работников уже полностью зависело от их успехов на разведывательном поприще.

К чему весь этот экскурс? А к тому, что за последние годы в средствах массовой информации много писалось о том, что партийно-комсомольская прослойка в КГБ постоянно пользовалась всевозможными привилегиями, что они не стали профессионалами и тянули дело назад, чуть ли не пустили под откос всю разведывательную и контрразведывательную работу в КГБ. Это не соответствует действительности. Среди партийно-комсомольских пришельцев всегда были и сильные, и средние, и слабые работники. Были и люди, не захотевшие продолжать службу в КГБ и находившие аргументы, чтобы покинуть ее. Если сравнить конечные результаты служебной деятельности тех, кто пришел на Лубянку по партнабору, и принятых на работу в обычном порядке, то никакой разницы не обнаружишь.

И наконец, о термине «Железный Шурик». Мне кажется, что это удачная шутка, но родилась она не в недрах Комитета госбезопасности, а в каких-то близких к Шелепину партийно-комсомольских кругах. В КГБ это прозвище вообще было неизвестно. Сотрудники КГБ могли по-разному относиться к своим председателям: уважать, не уважать, симпатизировать или недолюбливать, но прозвищ им никогда никто не давал — не та организация. Здесь существовали свои, никем не писанные законы морали, имело место уважение к старшему начальнику и подобных «Железному Шурику» словосочетаний в чекистском лексиконе не отмечалось.

С чьей-то легкой руки это выражение попало в современную прессу, всем понравилось и прочно поселилось на страницах мемуаристов наших дней.

«Железный Шурик» в КГБ закончился, но он обеспечил здесь свое продолжение, приведя на пост председателя КГБ в ноябре 1961 года «комсомольца» Семичастного.

Владимир Ефимович Семичастный

(ноябрь 1961 г. — май 1967 г.)