Разведка. «Нелегалы» наоборот

Общее у всех этих людей было то, что они все были, во-первых, австрийцами, а во-вторых, в разное время связаны с «Шуцбундом». Непривычное слово? Это военизированная организация австрийских левых, которая в 1934 г. стала ключевым участником так называемого Февральского восстания. Первый раз о таком слышите? Ничего удивительного: времени прошло действительно очень много…

Свой мир

…Нам ли, сегодняшним, не знать, как электорат даже самых устойчивых стран делится, по сути, пополам? Достаточно вспомнить, с какими минимальным перевесом Джордж Буш-младший выиграл у Альберта Гора на президентских выборах в США в 2000 г. (помните, как во Флориде всё рассматривали пазы в бюллетенях, которые полагалось прокалывать дыроколами?) или как в 2016 г. прошёл референдум по «Брекзиту» в Британии. Другой вопрос – чтобы следствием такого политического водораздела электората не становилось разделение общества: разделения на две самодостаточные части, каждая из которых начинает жить сама с собой, на дух не перенося тех, других, которые вообще-то тоже твои сограждане.

К сожалению, в межвоенной Австрии произошло ровно это. В 1918–1934 гг. страна разделилась на примерно две равные части. По одну сторону баррикад – сторонники социал-христианских и «великогерманских» партий (которые потом устроят триумфальную встречу Гитлера после «аншлюса» 1938 г.). По другую – социал-демократы, которых поддерживали 40 % электората во всей Австрии и до 2/3 Вены. К сожалению, слово «баррикады» в данном случае – вполне адекватное. Ещё до того, как в феврале 1934 г. Австрия покрылась настоящими баррикадами, они уже были в головах. Например, футболисты-социалисты играли только с единомышленниками, полагая профессиональный футбол «буржуазным», а если и играли международные матчи, то опять же со своими[488]. Еще австрийские социалисты полагали глубоко вредными танцы фокстрот и чарльстон[489].

По образному сравнению историка Барри Маклоклина, этот пуританский «австро-марксизм» породил нечто такое, что обычно ассоциируется, скорее, с британской аристократией, которая помещает себя и своё потомство в искусственные «загоны». В возрасте пяти лет венские мальчики и девочки отправлялись в свои детские сады, в одиннадцать – в свои левые организации скаутов, с пятнадцати – в SAJ («Социалистическая рабочая молодежь»), а еще через три года проходили своего рода «обряд посвящения», вступая в Социал-демократическую партию и её военизированное крыло «Шуцбунд»[490].

Одновременно спираль нетерпимости закручивалась с другой стороны: в 1927 г. – девяносто жертв при разгоне демонстрации, в тот же период – создание правыми своих армий (частных фашистских), и, наконец, – роспуск австрийского парламента. В ответ на это «Шуцбунд» поднял восстание, но оно было жестоко подавлено.

Сначала шуцбундовцы бежали из Австрии в Чехословакию, где под Брно для них разбили полевой лагерь. Но вскоре им последовало приглашение из СССР. Нет ничего удивительного в том, что сотни австрийских бунтарей с готовностью приняли это приглашение: в Стране Советов им была обещана работа, по которой они так истосковались за годы «великой депрессии». Первый поезд с ними прибыл в Москву в апреле 1934 г. Как видно из найденного нами в РГАСПИ паспорта Хильды, советские визы им выдавали бесплатно:[491]

Правда, как видим, паспорт Хильды – на фамилию ещё не Вагнер, а Панценбёк. Между тем до сих пор в западных публикациях такая её фамилия или псевдоним не встречались. На британский берег она сошла как Мария Диксен (это имя мелькнуло и в справке из КГБ), а в документах TNA проходила ещё как «Хильде Укса» и «Хильде Виндерн»[492]. А тут еще и «Панценбёк»?! Так кем она была на самом деле?

«Второй эпиграф»

Когда мы будем разбирать биографии и Хильды Уксы-Панценбёк-Вагнер, и её будущих товарищей по группе «Кофе», давайте будем одновременно иметь один крайне важный пассаж из «Истории российской внешней разведки». Там приводится такая оценка Чичаевым «группы Гофмана»: она «оказалась неудачно подобранной как по физическому состоянию, так и по моральным качествам»[493]. Так ли это?

Многоликая Хильда

Её личное дело в РГАСПИ по-своему уникально. Например, это единственное такое дело участников схемы «Ледоруб», в котором по каким-то уж причинам, но содержится сделанная и в СССР «полицейская» фотокарточка в полупрофиль. Прикреплена фотография была к документу, который теперь процитируем уже шире: