Разведка продолжает поиск

— Вот так и держать, политрук. — Он взял газету, уже истрепанную, побывавшую не в одних руках. — Одно плохо. К вам, раненым, в первую, а не в последнюю очередь должна приходить газета. Здоровый, он услышит и от других. А вам… — комиссар запнулся, видно, подыскивал нужное слово, но так и не найдя его, прямо добавил, — в общем, пострадавшим в боях и стычках надо в первую очередь знать, как гонят фашистов.

— Да и разведчикам это не помешало бы, — обронил я. — Придешь из поиска, а свежая сводка и газета уже у других. А если с группой разведки находишься «дома» и прибыла почта, то подгоняют, чтобы скорее кончал политинформацию, а то газеты ждут ребята в соседнем взводе… Короче, рвут у нас с руками и газету, и свежую сводку.

С тех пор в госпиталь ежедневно присылали сводки, а иногда и свежие газеты (их доставляли с партизанского аэродрома). Притом получали газеты еще с запахом типографской краски.

После выздоровления, возвратясь в разведку, я застал то же, что стало привычным в госпитале: группу, вернувшуюся с задания, всегда ждала свежая почта.

И оружием, и словом

1

Пока лежал в госпитале, наши войска освободили Шепетовку, железнодорожный узел и город, в котором родился Николай Островский (кстати, книгу «Как закалялась сталь» где-то раздобыл и переправил нам комиссар бригады, и я читал ее вслух), и ликвидировали окруженную Корсунь-Шевченковскую группировку противника, а 24 февраля 1944 года овладели старинным белорусским городом на Днепре Рогачевом. Сквозная рана на ноге медленно заживала. Я уже начинал ходить на костылях, а затем — с палочкой.

Через месяц уже стал в строй. Откровенно говоря, нога побаливала, но разве улежишь? Душа рвалась к товарищам, хотя разведчики навещали меня очень часто — в день два-три раза. Они рассказывали, что ведут поиск по правому берегу Западной Двины, в тех местах, где мы выходили из Сиротинского района в Ушачскую зону.

За месяц, проведенный на госпитальной койке, на этом участке произошли большие перемены, да и вообще везде обстановка существенно изменилась. Поисковые группы наших отрядов вместе с бригадной разведкой установили, что из Полоцка и Витебска в сторону Оболи, Ловжи, Шумилино идет усиленное передвижение воинских формирований противника. Продвигаются ночью, тщательно маскируются, в основном концентрируются в Улле и гарнизонах, расположенных по правобережью Западной Двины. Поведение гитлеровцев насторожило наше командование: именно с этих двух направлений фашисты и раньше пытались нанести удары по партизанам Полоцко-Лепельской зоны. Такое сосредоточение вражеских формирований было опасным и для бригады имени В. И. Ленина: пока на Двине лед, враг мог ударить по нашим отрядам.

Очень тщательно мы готовились к очередному поиску, в который отправлялась вся разведка отряда, в полном составе. Решили идти двумя группами, хорошо вооруженными автоматическим оружием и гранатами. Скрупулезно разрабатывали маршруты, согласовывали, где, у какого гарнизона и когда быть каждой из них. Условились и о сигналах, и о взаимоподдержке, если она вдруг понадобится.

Отправились на операцию 11 марта. В деревне Усвица, тут располагался отряд И. И. Конюхова, хорошо отдохнули и, когда стемнело, ушли за реку — каждая группа в своем направлении. Командир разведки — в сторону Уллы, а моя группа — влево, по придвинским гарнизонам противника.

Разведали вражеские гнезда в Кардоне, Федьково, Борках, на торфозаводе. Повернули было на Кральки, но тут нас обнаружили. В один миг открыли огонь из пулеметов и минометов оставшиеся у нас позади гарнизоны, в небо взвились десятки ракет. Значит, вражеские гнезда, как говорится, на боевом взводе.

Спустя несколько минут затрещали автоматные и пулеметные очереди в той стороне, где находились Николаево и Буболи. Это по дороге из Ловжи на Уллу. По характерному перестуку ручных пулеметов системы Дегтярева сразу же предположили, что «работали» наши разведчики. Бросились, как и было договорено, на помощь. Действительно, это Попов со своей группой завязал бой с колонной гитлеровцев, продвигавшейся к Западной Двине. Когда подбежали, я дал условный сигнал — две зеленые ракеты. Немедленно последовали в ответ две красные. Они обозначили место, где ведет бой Попов со своими разведчиками.

Огонь четырех ручных пулеметов, двух десятков автоматов да еще гранаты, которые мы тут же пустили в ход, на несколько минут ошеломили эсэсовцев, следовавших на Уллу. Передние автомашины загорелись и создали пробку на шоссе. Выпрыгнувшие из кузовов солдаты заняли оборону на противоположной стороне дороги. В небо взвились ракеты — сигнал, взывающий о помощи. И она к ним пришла — из нашего тыла, из гарнизонов, возле которых мы только что побывали. В создавшейся обстановке нам следовало немедленно отходить, иначе гитлеровцы отрежут путь к реке.