Разведотряд

Вернувшись из дальнего сумрака, полковник, по обыкновению, навис над посетителем, странным образом оказавшимся в начальственном кресле.

– Это что вы называете провалом, товарищ подполковник? После того как разведгруппа доставила в партизанский отряд нашего артиллериста-наводчика и радистку, тяжёлая авиация фронта так отутюжила точно указанный… – подчеркнул ударом кулака по столу Гурджава, – …квадрат Ялтинской бухты, что итальянские подлодки, кто остался цел, уже наутро убрались в Констанцу. Так отутюжила, что даже на припортовой территории теперь скатерть! Без морщинки! – ладонь полковника ещё раз поставила точку в неоднозначности положения, да так, что подскочила бутылочно-зелёная чернильница-непроливайка.

Георгий Валентинович покосился на неё через кулак, подпирающий щеку, с опаской… Но та и впрямь не пролилась.

Конечно же, Овчаров знал об успехах, по крайней мере, видимых, операции. Операции под кодовым названием «Утюг» – поди гадай, фашист, новый вид бронетехники этот наш «утюг», крейсер или что другое. Собственно, отсюда и злоупотребление Гурджавой банно-прачечной терминологией…

Знал подполковник и о том, что до сих пор не было известно ни одного, на сто процентов подтверждённого, потопления субмарин противника. И только 2 июля, после той утюжки-бомбардировки, наш самолет-разведчик удостоверился: из шести субмарин осталось пять, и притом одну тащили на буксире, и все шли в надводном положении. Все! Значит – битые! Значит, к погружению неспособные, хотя бы уже потому, что разошлись от близости разрывов бронелисты обшивки. Успех? Безусловно…

Да только как-то равнодушно к нему отнеслось командование флота. Без шампанского. Хоть и не вовсе бездарные были итальянские подводники, чего греха таить, но и толку от их лодок, в смысле вреда, к счастью, пока что было с гулькин хвост.

Лишь 26 июня итальянские подводники добились первого своего успеха. Второй пришёл позже: в ночь на 28 августа 1943 года командир СВ-4 Армандо Сибилло южнее мыса Тарханкут одной торпедой уничтожил подводную лодку Щ-203 (капитан 3-го ранга В.И. Немчинов). Чуть позже недалеко от мыса Ай-Тодор итальянской СВ-2 была потоплена подводная лодка С-32.

Командир С-32 капитан 3-го ранга С.Н. Павленко считался опытным подводником, и ему было известно, что в районе Ялты базируются итальянские подводные лодки. Однако он, по-видимому, недооценил опасность и, вместо того, чтобы погрузиться, решил быстро пройти вдоль крымского побережья в надводном положении. Этой его роковой ошибкой и воспользовался Соррентино, которому для победы понадобилась всего одна торпеда.

На борту С-32 в этом походе находилось 40 тонн боеприпасов и 30 тонн бензина. Из 45 членов экипажа не спасся никто.

На этом фоне опытные немецкие подводники казались куда как более грозной силой. Репутация сама за себя говорила, хотя бы репутация капитана Розенфельда, о котором Овчаренко уже читал подробнейшее досье, так что…

– А у меня и нет претензий к работе ваших людей… – пожал Георгий Валентинович покатыми плечами. – Но, как вы сами заметили, речь у нас идёт только об итальянских субмаринах, Давид Бероевич. А ведь немецких там не было, – внезапно усохшим голосом уточнил особист. – Ни одной не было. Уже до налёта…

Не то чтобы начальник разведштаба флота Гурджава не знал этого факта. Знал и матерился по этому поводу долго, забористо и на обоих родных языках. Но посмотреть на этот факт так… пожалуй, и сейчас в голове не умещается. Хотя… чёрт возьми, следовало уместить. Сначала засада на Гурзуфской явке, потом исчезновение немецких подлодок накануне налёта… Но итальянцы остались? Союзников, значит, немцы подставили? Зачем? Чтобы прикрыть своего шпиона в отряде? Для правдоподобия? Мол, случайно вышло. Не выйди флотилия в рейд, тоже досталось бы…

«А стоила овчинка выделки? – заспорил сам с собой Гурджава. – За что тогда немцы рассчитались с нами 11-й итальянской флотилией»?

– И обрати внимание, Давид Бероевич… – словно услышав его мысли, продолжил подполковник Овчаров, будто мимоходом, нацепив круглые очки и перебирая без видимой цели бумаги. – Никакой операции силами своей 30-й флотилии немцы в те дни не проводили. А то, что в рейд вся флотилия ну уж никак выйти не могла, ты и сам понимаешь. Не бывает такого… – Овчаров глянул на полковника поверх тонкой золотой оправки. – Их, вообще, никто нигде не видел. Прости за неуместный каламбур, как в воду канули. И не только они, Давид, обращаю твоё внимание… – он сделал выразительную паузу. – В неизвестном направлении пропала автоколонна «МАС».

– «МАС»? – отодвинув стул, Гурджава снова сел и, сцепив между колен руки, уставился на Овчарова угрюмо.

Тот ответил понимающим и даже несколько сочувственным взглядом, всё так же, поверх очков.

– Чаю хочешь?

Давид Бероевич отрицательно покачал головой.

– Водки?

– Нет, не надо… Курить хочу… – буркнул полковник и, не дождавшись запоздалого «Конечно…», полез в нагрудный карман чёрного капитанского кителя. – Кто ведёт следствие? – спросил он, сосредоточенно глядя на огонёк спички у кончика папиросы.