Разведотряд

– Майор Кравченко, – Овчаров повозился под крышкой стола, откуда тренькнул звонок или что-то в этом же, барском, роде. – Дельный следователь, не «портной», несмотря на фамилию, зря шить не будет… Чаю! – нетерпеливо махнул он рукой на адъютанта, сунувшегося было в двери. – Хочешь с ним, с Кравченко, поговорить? – не то спросил, не то предложил особист Гурджаве.

– Всё равно придётся… – рассеянно отозвался Давид Бероевич, думая о своём.

– Ну… – хмыкнул Овчаров и добавил с бесстыдным прямодушием палача: – Это только, если я его с поводка спущу…

«Вот именно, – глядя на особиста и не видя его в сером вихре табачного дыма, подумал полковник. – Сейчас начнёте мне душу мотать, ребят ломать… А ведь если и затесался в разведотдел или прямо в лес к партизанам немецкий агент, то дело это… Ну, не десятое, конечно, но и не первостепенное – третье, если быть арифметически точным… Потому как первое: куда это делись немецкие субмарины? Второе: а куда, на хрен, вообще нацелена эта «МАС», которую адмирал боится, как чёрт ладана?»

Глава 14 Насчёт подраться – кто бы сомневался…

Мыс Фиолент. Форт «Горки». 9 июля 1942 г.

Жёлтые скалы, изъеденные методичным упорством прибоя, казались гигантскими ломтями сыра, громоздившимися над синей всхолмленной гладью моря, когда потомок паровых минных катеров – быстроходный МТМ – вспорол её пенным буруном.

Возможно, экономнее было бы пустить торпеду, но береговые укрепления форта от моря отделял порядочный пляж гальки и не исключено, что, выскочив на неё, взрыватель торпеды так и не нашёл бы препятствия. Поэтому вот этот модерновый брандер…

С той, материковой части мыса гремел бой, и вздымалась, как пылевая буря, завеса дыма и выколоченного взрывами грунта – немцы атаковали форт с яростью победителей, чья победа неполна и непризнанна, пока оставался хотя бы вот этот, мизерный очаг сопротивления. Ведь в Севастополе уже закончились и уличные бои, и длиннющая колонна пленных – от Инкермана до самых окраин Бахчисарая, до лагеря – уже прошла скорбным и кровавым путём.

И выгрузили с последнего из надводных кораблей, ушедших из Севастополя, лидера «Ташкент», истрёпанного бомбёжками на траверзе Новороссийска, эвакуированных.

И дотянули до кавказского берега последние два тральщика, перегруженных под завязку теми бойцами и командирами, которые прошли по двухсотметровой потерне 35-й батареи, выбрались из-под обломков пирса и вплавь добрались до судёнышек…

Чудовищный грохот сотряс скалы, мгновенно утонувшие в свинцово-серых клубах каменной пыли, громоздившихся друг на друга. Кое-где, словно в разрывах туч, рухнувших вдруг с проклятых небес на ещё более грешную землю, было видно, как освобождались входы в скальные галереи – мешки с песком и булыжные кладки обрушились горными осыпями. К ним и устремился десант «марина коммандос» 10-й флотилии противолодочных катеров «МАС»…

Маленький проворный граф учтивостью мог превзойти английского дворецкого, успехом у слабого пола пользовался таким, что Дон Жуан искусал бы себе локти, а дружеской обаятельностью напоминал провинциала д’Артаньяна. Как, впрочем, и вспыльчивостью, которая иногда принимала вид уничтожающе-презрительной надменности – граф поджимал губу, заставив встопорщиться щегольские усики мушкетёра, и так красноречиво умолкал, что заставил бы онеметь и Дуче. Большой любитель изысканных вин и комфорта, утонченный ценитель антиквариата…

Одним словом, граф Альдо Ленцо, капитан 3-го ранга «Реджиа Марина» в по мавритански пышной парадной форме мог бы ещё смотреться в офицерском салоне «королевской гвардии». Но в камуфлированных шортах, нелепой безрукавке с кармашками, набитыми всякой туристической и милитаристической чепухой, с ранцем на спине и в перекошенной на один глаз немецкой каске… Едва ли такой фотопортрет был бы уместен над камином в его родовом замке.

Однако Ленцо, казалось, чувствовал себя в своей тарелке, если не бутылке, конечно.

– Adelante! Вперед! – взмахнул он над головой коротким автоматом береттой с подобранным прикладом.

– Что за мальчишество? – опустив бинокль, недоуменно пожал плечами капитан-лейтенант Массарини, оставленный неугомонным командиром за старшего. – Не иначе, как граф впал в детство…

– Не припомню, чтобы он и выпадал из него, – улыбнулся в усы «а-ля Дали» водитель флагманского штурмового катера Пелити. – Отойти чуть мористее, сеньор капитан? А то под этими скалами не только мы в мёртвой зоне, но и русские…

– Отойти? – скептически поморщился Массарини и задрал голову на скалы, нависшие над его и ещё тремя быстроходными катерами MTSM – А, собственно, зачем? Сам-то форт наверху, тут только несколько выходов в скальные галереи, куда, собственно, и понесло графа, как чёрту в зубы. Что ж мы будем – им в спину стрелять? Подгонять? Как это у русских… El grupo de la barrera, заградительный отряд… – лейтенант опустил голову и, потирая затёкшую шею, проворчал: – Граф и сам найдёт себе приключений на задницу.