Разведывательная служба Третьего рейха. Секретные операции нацистской внешней разведки

Среди большого количества арестованных в это время был Legationsrat — первый секретарь министерства иностранных дел фон Шелиа, который на своем посту выполнял задания русской разведки. Он работал исключительно в области «разведки в обществе». Он не только знал все, что происходит в министерстве иностранных дел, но и его квартира стала излюбленным местом вечерних встреч всего дипломатического корпуса, от представителей которого он хладнокровно и методично и получал секретную информацию.

Фактически русская разведка имела своих агентов, занимавших высокие посты, во всех министерствах рейха, которые имели возможность отсылать секретную информацию самым быстрым способом с помощью подпольных радиопередатчиков.

Естественно, эти круги были центрами сопротивления Гитлеру и его политике, а также национал-социализму в целом. Но сопротивление Гитлеру и его власти не было главной причиной их предательства; да и деньги их не сильно привлекали, за исключением некоторых менее значимых агентов. Их основной мотив можно объяснить только духовными потребностями: бегством от идеологии больного западного мира в восточный нигилизм.

Аресты продолжались. Обнаруживались новые круги подозреваемых, и специальные подразделения напряженно работали по многу часов. В конечном итоге, сотни людей оказались вовлеченными в водоворот, вызванный нашими мерами безопасности, и предстали перед судом. Некоторые из них были, наверное, лишь сочувствующими, но в военное время применялся принцип «пойманных вместе вешать вместе».

Тем временем в окрестностях Марселя появился новый радиопередатчик. В нашей радиоконтрразведке заподозрили, что это преемник того радиопередатчика, который мы раскрыли в Брюсселе. Такой вывод был сделан по характеру сигнала и используемому шифру. Одновременно новые радиопередатчики появились в Бельгии, Голландии и многих других местах. Посылаемый ими сигнал указывал, что все они, по-видимому, принадлежат к одной и той же шпионской сети. Становилось все труднее определять местонахождения этих передатчиков, так как русские учились на своем опыте, были осторожными и не делали дважды одних и тех же ошибок.

В ходе широкомасштабного расследования в Париже контрразведка случайно обнаружила группу людей, которые на допросах дали информацию о Кенте, которая дала нам возможность установить его личность. Он путешествовал под вымышленным именем с южноамериканским паспортом. В Брюсселе также было раскрыто настоящее имя Жильберта. Им был немецкий коммунист, до этого много лет проучившийся в Москве. На основании этой крошечной информации по всему европейскому континенту начались широкие поиски Кента и Жильберта. Преследуемый появлялся под различными именами: Кауфман, Винсент Сейрс, Треппер и другими. На этих людей шла охота месяцами. Только после самой кропотливой и неустанной работы наших агентов мы наконец сумели взять след Кента в Брюсселе. К провалу его привела любовь к красавице-венгерке, которая носила кодовое имя Блондинка, а ее настоящее имя было Маргарита Марца. У них была очаровательная дочка, и Кент был сильно привязан к этой женщине и их ребенку. Мы знали, что, как только найдем эту женщину, Кент появится рано или поздно. Маргарита не предала своего друга, но невольно привела его к нам. Когда мы наконец допросили Кента, его любовь к ней оказалась бесценной. Он был готов на все ради этой женщины — если нужно, даже отдать за нее жизнь. Так мы впервые получили возможность установить контакт с Центром в Москве, используя передатчик Кента для своих целей. Несколько месяцев нам удавалось передавать дезинформацию значительной важности русской разведке и сильно спутать планы русских.

После такого успешного «присвоения» радиопередатчика Кента мы сумели проделать то же самое с рядом других передатчиков, и в конечном счете уже шестьдесят четыре радиопередатчика слали в Москву дезинформацию. Разумеется, русская разведка заметила недостатки в их работе и принялась еще упорнее противодействовать нашей контрразведке.

Поиски Жильберта и его тайного передатчика оказались крайне трудными. Как только наше расследование выявляло достаточно, чтобы наши радиопеленгаторы начали процесс его «окружения», он прекращал радиопередачу, а затем начинал ее заново в месте, находившемся на расстоянии до шестидесяти миль от первого. Всякий раз, когда мы принимали решение провести налет на это место, мы не находили там ничего; а затем, словно он дурачил нас специально, его передатчик отправлял в эфир свои сообщения из другого города той же ночью.