Читаем Разведывательно-диверсионная группа. «Док» полностью

Разведывательно-диверсионная группа. «Док»

Так вот именно их в солдатской среде и называли «дедушками». И пользовались они, как правило, огромнейшим авторитетом, потому что серьга вешалась в ухо только лет через пятнадцать-двадцать службы, годам к 45, а то и пятидесяти, когда уже на форме у него красовалась не одна медаль или Георгиевский (солдатский) крест. А встречались и такие, что были кавалерами «полного Георгиевского банта», то есть имели ордена Георгиевский крест всех 4 степеней!!! Да достаточно вспомнить или просто посмотреть впервые, кто не видел, фильм-классику «Тихий Дон», чтобы задуматься, а откуда же у казачков столько наград!.. И увидеть все те же серьги в ушах!.. Или фильм «Даурия» о сибирских казаках.

В общем, именно оттуда все это и пошло…

Таких «динозавров» государевой службы, этих «дедушек», не просто любили и уважали, но отчасти и боялись, потому что они, нигде не погибнув за столько лет, были, как правило, «МЛАДШИМ КОМАНДИРСКИМ СОСТАВОМ», то есть унтер-офицерами или боцманами, которые и занимались именно тем, что «воспитывали» и обучали военному ремеслу молодых рекрутов… А те, в свою очередь, добровольно, добровольно, подчеркиваю, и только из глубокого уважения к возрасту и терпению выполняли для «дедушек» мелкие услуги и поручения…

После 1917 года всю эту традицию извратили и испоганили… И до наших времен, до времен той, афганской войны, о которой я сейчас пытаюсь рассказать, дошли совершенно другие отношения и названия для солдат, прослуживших тот или иной срок в армии…

«Дух», еще иногда говорили «тень» или «призрак», но первое наиболее употребимо — солдат, да, в общем-то, и не солдат-то еще до принятия присяги. Ну и первые полгода службы.

«Салабон» или «салага» — тот, кто прослужил от полугода до года.

«Черпак» — это уже очень серьезный товарищ! Прослуживший от года до полутора и который имел право гонять как сидоровых коз первые две категории, но и!.. И это очень важно! Заглядывал в столовой в кастрюлю, а потом сообщал «старослужащим», что сегодня им уготовили на обед! И перемешивал ее содержимое до равной консистенции, если кастрюля эта шла на «дембельский стол». Да еще и разливал еду по алюминиевым, или какие там были, тарелкам. Отсюда и «черпак»…

«Дедушки» или «деды» — ну, эти-то, понятное дело, те, которые прослужили от полутора до двух лет. Именно они и считали, что уже знают про армию абсолютно все…

Ну и «Дембеля» или «гражданские» — это те, которые уже отслужили свой срок, дождались приказа об увольнении в запас, то есть о «демобилизации», и, по сути дела, по все той же «конституции», уже не являлись военнослужащими, а только ждали своей замены, чтобы уехать домой. Этим, как правило, все уже давным-давно было глубоко по тулумбасу потому, что они уже давно в своих мыслях ехали в поезде на родину.

Так вот!

В Афган попадали только «салабоны», после полугодичных «учебок». И назвать по неосторожности его «духом» было крайней неосторожностью, которая могла вылиться во все, что угодно! Обижались мальчишки! Крепко обижались! И не только потому, что они уже успели перейти в иной статус! А еще и потому, что там, за Речкой, «духи» были только одни — душманы, афганские моджахеды. И назвать так же солдата считалось сродни тому, если бы его обозвали фашистом!.. Обидно!..

7 марта 1985 г. Афган. Там же и те же…

— Слушай, Леш… — Мишка замялся. — Проблема есть…

— У тебя? — удивился лейтенант.

— Ты можешь как-то посодействовать… Мне бы в Москву позвонить по ЗАСу… Праздник завтра… Мне бы моих женщин поздравить…

Лейтенант резко встал и произнес решительно:

— Пойдем!

— Куда?

— К Кроту! — так же решительно проговорил взводный. — Майор — мужик правильный, он поймет!

— Да неудобно как-то командира отряда по таким пустякам дергать, — засомневался Миша. — У него и так дел по горло. Может, просто сами со связистами договоримся, а?

— Это не пустяки, Док! Да и ты, Миша, не самый обычный сержант… А партизанить… Не люблю я этого! Пойдем!

— Эх, блин, — прокряхтел Миша и нехотя поднялся. — Зря я этот разговор завел… Не стоит командира беспокоить.

— А я говорю — стоит! И еще как стоит! — Лейтенант направился в сторону штаба отряда. — Сержант Парубец!

— Я!

— За мной!

— Есть!..

…И уже через двадцать минут, находясь в кунге машины ЗАС, Миша держал в руке телефонную трубку.

— Але? — раздался в наушнике голос.

«…Маринка! — Миша даже опешил немного на минуту, не находя слов. — Родная моя! Как ты там?..»

— Але?! — проговорил наушник еще раз. — Ну, что же вы молчите? Але?!! Кто это?!!

— Это я, Мариш… — выдохнул Док. — Привет…

— Миша?.. Это ты? Ты где? Ты откуда звонишь? Ты уже в Москве?