Развенчанная царевна

– Сюда ведут,  – отвечал Кольцо,  – да мало ли их теперь по лесу бродят, воевода-то один домой отправился.

– Ну что, молодцы, где вы этих ворон спугнули? – спросил Ермак казаков, когда те подвели к нему стрельцов.

– Да вот тут, атаман, на опушке словно лешие какие бродили. Поспрошать бы их надо было, зачем они пожаловали сюда.

– Мы, атаман, к тебе шли,  – проговорил один из стрельцов.

– Ко мне! Зачем?

– Возьми ты нас к себе.

– А на кой вы мне прах нужны?

– Что прикажешь, все будем исполнять. Уж больно надоело нам в стрельцах жить. А у тебя, мы слышали, вольность, раздолье… всего в избытке!

– А что буду делать с вами? Ведь коли мы в поход двинемся, так вас на подводах надо будет везти, а этого у нас не водится. Да избалованы вы небось страх как, привыкли там у себя на печке сидеть, а у меня, поглядите, все молодец к молодцу!

– И мы не отстанем от них, атаман, дай только нам с себя эту оборону снять.

– А зачем они утекли от нас? – вмешался Митька.  – Кабы они к нам шли по доброй воле, так и бежать бы незачем было!

– Говорю, испугались,  – огрызнулся стрелец.  – Нас-то только трое, а вас эво сколько!

Ермак тихо переговорил с Кольцом.

– Ну, делать с вами нечего, оставайтесь, только глядите в оба, у нас строго! – обратился к ним атаман.

– Уж это вестимо!

– Вовек будем стараться! – говорили стрельцы, отвешивая по поклону Ермаку.

– Поглядим – увидим,  – отвечал атаман.  – А теперь небось проголодались, есть хотите? – спросил он.

Стрельцы осклабились. Они были рады исходу дела, а тут еще и накормят.

Они отправились с приведшими их казаками.

– Ну, братцы, делать нечего,  – заговорил дорогой Митька,  – приходится, знать, побрататься с вами, а уж, признаться, хотелось мне вас вздернуть, ну, да ваше счастье, что в добрый час к атаману попали.

– Спасибо тебе на добром слове! – усмехнулся стрелец.

– Толковать теперь нечего,  – пробурчал Митька.  – А теперь стаскивайте свои вороньи перья да и за еду.

Стрельцы не заставили себе долго ждать.

В это время в самой гуще леса притаились еще двое стрельцов. Они видели всю предыдущую сцену и с любопытством следили за ней. Когда повели их товарищей к атаману, они с замиранием сердца ожидали, как решится исход дела.

– Сейчас с ними расправу учинят! – проговорил один вполголоса.

– Повесят, дело известное, нешто кто из разбойничьих рук уходил целым.

– Повели, повели! – воскликнул один стрелец, когда товарищи его с казаками возвращались от атамана.  – Ну, братцы, прощайте, дай вам, господи, царство небесное! – прибавил он, набожно крестясь.

– Гляди, раздевают!

– Ух, злодеи проклятые!

– Кашей, никак, кормят?

– Уж какая тут еда перед смертью!

– Что ж это их не вешают? – удивлялись стрельцы, следя за происходящим.  – Гляди-ка, как разгуливают, словно дома!

– Сем-ка, пойдем и мы, авось и нас накормят!

– Что ж, я пошел бы да и остался там: вишь, у них раздолье какое.

– Остаться бы ничего, да дома-то…

– Что ж дома?

– Женка молодая!

– Эх, что нашел жалеть, да этого добра сколько хошь найдешь, да еще покраше, помоложе.

Стрелец задумался, но недолго его брало раздумье.

– И впрямь пойдем! – порешил он.

Они были также приведены к атаману и приняты в шайку.

Солнце высоко поднялось, а казаки, не спав всю ночь, не думали о сне: кто пел песни, кто вел разговор; стрельцам очень понравилось новое житье – все было для них так ново. Они никак не ожидали, что для них скоро настанет работа, работа для них непривычная, незнакомая, страшная.

– В челны, молодцы! – пронесся по лагерю сильный голос Ермака.

Клич этот словно вскинул всех на ноги.

– В челны скорее! – командовал Ермак.

Все бросились к берегу, скатываясь кубарем вниз; не отставали от казаков и стрельцы. Никто не знал, зачем, с какою целью произведена тревога.

Через несколько минут все челны были переполнены казаками. Вдали по Волге мерно плыл громадный струг; против течения он двигался медленно. Казаки быстро достигли его и окружили. На струге тоже все пришло в движение, человек до пятидесяти, вооруженных пищалями, засуетились на палубе.

– Откуда бог несет вас, добры молодцы? – зычным голосом спросил Ермак, обращаясь к находящимся на струге.

– Из Астрахани, молодец! – отвечал насмешливо, судя по виду, командир струга.

– Что везете и далече ли? – спрашивал Ермак.

– Везем далече, в Пермскую область, а что везем, так, чай, это вас не касается.

– Отчего же, коли любопытство есть!

– Ну, ин и быть по-твоему, и это скажем. Везем мы казну золотую Дементию Григорьевичу Строганову.

– Слыхивал не раз про этого купца именитого,  – говорил Ермак.  – А вы, знать, его служивые люди?

– Угадал, верно! – смеялся командир судна.

– Ну и ладно, нужно спознаться нам один с другим. А слыхивали вы про Ермака Тимофеевича?

– Как не слыхать про этого удальца-разбойничка, слыхивали!

– Ну, так вот он и есть перед вами!

– Ну и привет тебе, Ермак Тимофеевич!

– Ладно! А знаешь ли, чем я промышляю?

– Как не знать голубчика!

– Так вот что, отдавай-ка нам казну золотую строгановскую без дальних речей и разговоров, а сам иди с богом на своем струге.

– Не жирно ли будет, молодец? Казна хозяйская, я за нее ответчик!