Развязанные узлы

Франческа, правда, убеждала его, что он весь в делах да еще перенервничал, вот его вчера и свалило… может, еще и вино не такое… бывает же неурожай! Даже у лучших виноградарей…

Адриенна чувствовала себя отвратительно по двум уважительным причинам.

Из-за беседы с Морганой она не выспалась. Да и… нельзя сказать, что прабабка ее обрадовала, скорее озадачила.

Ладно. Дневники ведьмы она прочитает, хотя и не слишком-то охота. Но если нет выбора?

А вот потом-то как?!

Ну и беременность тоже жизнь не улучшает. Есть, есть такие счастливые женщины, у которых все это проходит легко и приятно, которых не тошнит, которые работают до последнего дня, до родов, и рожают легко, и из роддома выходят – и снова в работу… Да при этом они еще ребенка кормят, и вообще… имя им – лошадь. Которая работала в деревне лучше всех, а старостой не стала. Увы[16].

Адриенна к таким счастливицам не относилась.

Ее уже сейчас мутило, и она спасалась только лимонной водой. Дана Санти лично посоветовала рецепт. Адриенна поблагодарила ее, а дан Виталис…

Да, дан Виталис, вы знаете, заинтересовался. И королева была довольна. Челия ей нравилась, Бонифаций тоже заслуживал счастья… может, что и сложится? Уж точно он не попользуется девчонкой и не выкинет на улицу.

Куда бы еще эданну Франческу выкинуть?

Явилась, зараза, на завтрак, стоит тут, смотрит на Адриенну, словно солдат на вошь. Ладно-ладно, Адриенна еще поговорит с супругом.

Не пришлось.

В столовую вошел монах в рясе. Все замолчали.

Доминиканцев почему-то не любили… Почему?

Жить хотелось.

Именно этот орден был известен своей борьбой со всякой нечистью. В том числе с сатанистами, еретиками… Филиппо Третий не давал им воли, но…

– Ваше величество, сегодня под столицей произошло нечто ужасное, – тихо произнес монах. – Была проведена черная месса, убиты шесть человек. Мы требуем тщательного расследования.

Король отложил салфетку в сторону.

С одной стороны… Сейчас бы монаха в кабинет, там расспросить…

С другой… а какая разница? Лучше пусть узнают сейчас, чем разведут сплетни потом. Понятно, и так будут по углам шептаться, но…

Меньше тайн – меньше проблем. В данном случае это уж точно.

– Изложите обстоятельства, брат…

– Томазо.

– Брат Томазо.

– Под столицей была проведена черная месса. Призывали какую-то нечисть, принесли в жертву пятерых…

Кардинал Санторо принялся перебирать четки.

– Случайно им в руки попала шестая жертва, также убита. У мессы есть свидетель, который может опознать хотя бы нескольких участников.

– Предъявите, – попросил его величество.

И наткнулся на ледяной взгляд брата Томазо.

– Простите, ваше величество. Мы не пришли бы к вам с этим вопросом, но свидетель уверен, что в мессе участвовали люди высокородные. Мы предоставили ему свою защиту и не станем тащить беднягу ко двору, где ему может грозить опасность.

– Вы намекаете… – задохнулся от понимания Филиппо…

Обвел глазами придворных.

Кто-то смотрел прямо, кто-то опускал глаза, Ческа вообще белее мела… испугалась, бедненькая, едва на ногах стоит… она-то за городом живет! Как же ее напугали, ужас!

Надо перевезти ее поближе ко дворцу или вообще во дворец, Адриенна поймет…

Или…

Кто-то из высокородных, возможно, здесь присутствующих, балуется с черными мессами.

И это – страшно.

Сделать Филиппо мог только одно.

– Хорошо, брат Томазо. Я дозволяю трем монахам вашего ордена пребывать при дворе и искать врага. Но помните, что в жизни и смерти волен только я. И без моего согласия…

Филиппо фразу многозначительно не закончил, но монаху и не надо было. Он поклонился в ответ.

– Ваше величество, мы благодарны вам за разрешение. Наш меч не покарает невиновных.

Филиппо кивнул в ответ.

И едва успел подхватить супругу.

Черные мессы оказались для Адриенны последней каплей ко всей чаше. Королева попросту упала в обморок.

Мия

Комар повертел в пальцах записочку.

Идти не хотелось. Да вообще… Огонек погас.

После смерти друга Комар ощущал себя так, словно ушла и часть его самого. Может, в чем-то и лучшая.

Джакомо был даном, но он был еще и очень хорошим человеком. Ярким, веселым, искренним, в чем-то циничным, в чем-то жестоким…

Комар видел друга именно с этой стороны. И не видел ничего страшного в том, чтобы отдать Серену Феретти замуж за дана Бьяджи. И не таких приговаривать приходилось, а кого и своими руками…

Чем эта конкретная девчонка хуже или лучше других? Тем, что за нее Змейка горой встала?

Ладно… она имела право. Это ее сестра, и Джакомо знал, на что идет… Только разве от этого меньше болеть будет?

Мужчина потер грудь… там, слева, болело, тоскливо ныло сердце, то заходилось в бешеном переплясе, то успокаивалось…

Друга нет.

И Змейки нет.

И…

Что есть, так это тоска. Зеленая, злобная, горькая… может, поэтому Комар и не прогнал королевского слугу, когда тот явился на порог? Отлично знал, что не стоит с высокородными связываться, что можно головы не сносить, что Осьминог уже своей заплатил… но тут вроде как ничего серьезного и не нужно?

Последить за бабой, и все…

Последили.

А вот «все» получилось весьма и весьма заковыристым. Таким, что и сразу не расскажешь, и не подумаешь, и…