Развилка

«А что если сейчас пристрелить Егоршу и часть его сокровищ присвоить? — возник у меня вопрос, но я сразу себя одернул: — Нет. Нельзя. Да и не такой человек пахан, чтобы складывать все яйца в одну корзину. Наверняка, у него еще тайники есть. Будет допрос и он скажет, сколько у него сокровищ и где они».

Отдав казакам приказ собирать добычу, я присел на табурет перед Егоршей. Его лицо было в кровоподтеках и, посмотрев на меня, он выдохнул:

— Ты кто!?

Я не ответил и он задергался:

— Суки! Вас найдут! Думаете, так просто воров на бабки поставить!? Я в авторитете!

Пахан так и не понял, кто перед ним. Видимо, решил, что мы залетные бандиты. Это хорошо. Пусть так пока и будет. Плохо только, что шлюхи, которых мы не собирались убивать или тащить на базу, видели наши лица. Но, по большому счету, это мелочь. Шлюхи разнесут новость о ликвидации банды по городу, нагонят страха, а мы отработаем и снова исчезнем. Когда настанет удобный момент, выйдем на новую цель и опять ударим. А когда уголовники затихнут, вернемся обратно в Новочеркасск.

Появился Сотников, за плечами которого был здоровенный чувал с деньгами, золотом и ювелиркой. Он кивнул мне — пора.

Поднявшись, я ткнул указательным пальцем в двух воров, которых заранее обозначил Дзюба, и в пахана:

— Этих забираем.

Трех уголовников потащили к выходу, и я посмотрел на шлюх:

— Пошли вон.

Девки рванули из подвала. Остались только воры, которых мы собирались показательно казнить, и я достал пистолет. Казаки тоже приготовились открыть огонь. Помещение закрытое — шума будет много, но это ничего.

— Стойте! — заорал один из воров, понимая, что сейчас произойдет. — Не надо! Мой ТТ выплюнул пулю и во лбу уголовника появилась дырка, а стена за его спиной окрасилась в бурый цвет.

44

Московская область. 06.12.1942.