Развилка (СИ)

Советские войска, 2-я и 3-я ударные армии, а так же 1-я танковая, имея численное превосходство и, добившись господства в воздухе, решили окружить немецкие войска в Серпухове и Кашире. Удары в лоб на Москву успеха не принесли, и большевики поступили хитрее. А германское командование, которое знало о планах советских военачальников, считало, что без особого труда остановит очередное наступление противника, и просчиталось. Механизированные и танковые бригады большевиков, не опасаясь ударов Люфтваффе, после мощной артподготовки прорвали оборону немцев в районе Раменского и Зарайска, а затем стальным катком прошлись по тылам 4-й полевой армии. С нашего левого фланга пал Подольск, а с правого большевики захватили Серебряные Пруды, Тулу, Ревякино и Алексин. Если падут Таруса и Боровск, мы окажемся в кольце. Разумеется, не одни. Помимо нас в Серпухове и Кашире находились немцы: 10-я, 14-я, 98-я, 260-я, 263-я, 268-я пехотные, части 203-й охранной и 7-й танковой дивизий. А помимо того 1-я дивизия Белорусской Краевой Обороны (БКА) и два полка моторизованной дивизии "Галичина" Украинской Народной Армии (УНР). Командовал всеми этими силами командир 54-го армейского корпуса генерал Фридрих Хоссбах, умелый вояка, который выполнял приказ держаться и не отступать. Видимо, командование группы армий надеялось перемолоть лучшие части большевиков, а затем нанести из Серпухова фланговый удар на Тулу и отсечь дивизии 2-й Ударной армии генерала Власова от основных сил Западного фронта.

Обе стороны бросали в сражение все новые дивизии, бригады и полки. В небе постоянно происходили ожесточенные схватки. Артиллерия била без перерывов. Находиться в городе было опасно и 17-го сентября штаб моего корпуса, вслед за дивизиями, оказался на северном участке обороны 54-го армейского корпуса в двадцати километрах от Серпухова.

В течение 18-го и 19-го сентября мои дивизии и бригада Смысловского зарывались в землю. Мы держали дорогу на Москву и прикрывали Серпухов с севера. Справа от нас находились немцы, полки 14-й пехотной дивизии. А слева белорусы. Мы ждали наступления противника и вели разведку. Однако ничего не происходило. На нашем участке фронта все было относительно спокойно, до тех пор, пока 20-го сентября мы не узнали, что оказались в котле. Немцы, несмотря на уверенность в своих силах, все-таки не удержали Тарусу и Боровск, а большевики замкнули кольцо и стали его сдавливать.

Тем же вечером я был вызван в штаб генерала Хоссбаха, где прошло общее совещание высших офицеров оборонительного сектора Кашира-Серпухов. Длинных речей никто не произносил. Разговоры сугубо по делу и в основном говорили генерал Хоссбах и командир 12-го армейского корпуса генерал Вальтер Грэсснер.

Штаб группы армий "Центр" приказывал оставить Каширу и стянуть все силы к Серпухову. Нас обещали деблокировать, ударить от Калуги на Тарусу и пробить оборону Красной армии. Однако нам предстояло нанести встречный удар и сделать это должны были моторизованные части 7-й танковой дивизии при поддержке 260-й пехотной. Моим дивизиям предписывалось держать оборону.

"Слава богу, что не мне придется пробивать спасительный коридор", - подумал я, покидая штаб, и встретил поджидавших меня "соседей". Это были командир 1-й белорусской дивизии полковник Зигфрид Отт (немец) и его заместитель по идеологии, можно сказать, политрук, Франтишек Кушель (белорус). Они попросили о помощи. Часть белорусов собиралась при первой возможности переметнуться на сторону большевиков, и им требовалось усиление, хотя бы один батальон из бригады Смысловского. Я пообещал помочь, мы ударили по рукам и я вернулся в расположение корпуса. Однако поддержать соседей не успел.

С наступлением темноты наши позиции подверглись массированному артиллерийскому обстрелу. Такого я не видел даже в Великую войну и в Гражданскую. Земля сотрясалась от взрывов, и казалось, что вот-вот разверзнутся врата ада. Продолжалось это час, а затем с севера, со стороны Подольска, появились советские войска. Они шли в наступление ночью и не терялись. Было заметно, что противник ведет себя уверенно, и он хорошо подготовлен. Основной натиск приняла на себя 5-я пехотная дивизия, и она не отступила. Наступление противника было отбито с большими потерями для большевиков, и снова начался артиллерийский обстрел.

К утру 21-го сентября потери моего корпуса, в основном от действия вражеской артиллерии, перевалили за четыре тысячи только убитыми. Однако мы держались, отошли на запасные позиции и снова сели в оборону. Сосед справа, немцы, удержался. А вот белорусы не выдержали и начали отступление, которое очень быстро переросло в бегство. Они сдавались большевикам или драпали к Серпухову, словно там их могли защитить. Мой фланг обнажился, и я прикрыл его бригадой Смысловского, которую старался беречь.