Развилка (СИ)

Следующие три дня оказались наполнены хаосом. Таруса подверглась артиллерийским и авиационным налетам. Кругом неразбериха и в город стали отступать немецкие дивизии с линии фронта, где ее еще не проломили большевики. А после того как советские "илы", прозванные немцами "черная смерть", разбомбили штаб 12-го армейского корпуса и погиб генерал Грэсснер, нарушилась система управления войсками. Я перестал получать какие-либо внятные приказы и вывел подчиненные мне войска, к которым примкнули белорусы и несколько разрозненных украинских подразделений, из города. В Тарусе остались только немецкие офицеры связи, а мы вступили в сражением с большевиками. Они проводили постоянную разведку боем, пытаясь понять, насколько силен гарнизон города, а наша артиллерия раз за разом отгоняла их обратно.

На рассвете 5-го декабря из тылов противника вышла посланная мной разведгруппа. Она притащила хорошего говорливого "языка", полковника из штаба 49-й армии, и пленный сообщил, что скоро начнется штурм Тарусы. Естественно, я отправил его в город, где к этому времени на основе офицеров 260-й пехотной дивизии сформировался штаб обороны, а сам с учетом полученных сведений попытался разобраться в обстановке.

Дело дрянь. Большевики провели блестящую операцию и окружили почти всю 4-ю полевую армию и половину 2-й танковой. Но хуже всего то, что большой котел оказался разделен на несколько мелких. Основной в Москве. В нем около двадцати немецких дивизий. А помимо него немцы удерживали Боровск, Голицыно, Серпухов и Тарусу, в каждом городе от двух до пяти дивизий. Ну и что большевики станут делать? Наиболее разумный вариант - подавить сопротивление в малых котлах, а затем заняться уничтожением Московской группировки. Смогут немцы нас деблокировать или нет - неизвестно. Надо полагаться только на себя, держаться и готовиться к прорыву. Кому как, а мне и моим солдатам попадать в плен к коммунистам нельзя. Про советские лагеря заключенных я уже был наслышан.

Днем началось наступление противника, которое предсказывал пленный полковник. На нашем участке его удалось отбить, против нас действовала исключительно пехота. А вот с южной стороны Таруса была атакована танками и штурмовиками. Напор был очень силен, немцы не удержались, и часть города оказалась захвачена врагом. Нужно было без промедления что-то предпринять, и ночью 6-го декабря я был вызван в штаб обороны, где узнал, что мы пойдем на прорыв. Движемся на Серпухов, а затем, соединившись с блокированными в этом городе частями, через Подольск прорываемся на Москву. То есть идем по тылам советских войск. План дерзкий и он должен был сработать.

Основная ударная группировка состояла из остатков немецких пехотных дивизий, 260-й и 268-й. Они на острие атаки, а подчиненным мне войскам предстояло идти в арьергарде. Все началось на рассвете. После двухчасовой артподготовки, которая переросла в артиллерийскую дуэль, все тяжелые орудия, включая наши гаубицы, были взорваны. Для них закончились боеприпасы. А в 10.00 штурмовые отряды немецких гренадер прорвали вражеские заслоны и направились к Серпухову, а мои войска последовали за ними"...

45.

Ростов-на-Дону. 07.12.1942.

Из дома вышел человек, невысокий бородатый мужчина в потертом пальто и надвинутой на лоб кепке. Он зыркнул по сторонам, засунул руки в карманы и, ссутулившись, зашагал по Большой Садовой в сторону Театральной площади.

Я двинулся за ним, а с другой стороны улицы в этом же направлении пошли Сотников и Дзюба. А еще где-то неподалеку Ваня Сахно на машине, небольшом грузовике с тентом.

Дело к вечеру, с неба сыпал снег, но на улицах много народа. Ростов жил своей жизнью, и большинство горожан плевать хотели на войну. Они обыватели и этим все сказано. Что большевики, что немцы, что казаки. Им без разницы. Ну а мы на службе, идем по следу очередного криминального авторитета. Кличка - Сема Валет. Он медвежатник, мастер по взлому сейфов, и у него собственная группа. Подельников при нем обычно немного, три-четыре человека. И если бы он притих, затаился и не отсвечивал, наверное, мы бы его не тронули. Однако Сема Валет, по паспорту Семен Абрамович Хейфец, никак не успокоится и вчера залез, куда не следовало лезть. Судя по всему, работал по заказу ростовских подпольщиков, и мы решили его взять.

На углу Богатяновского спуска Валет остановился и посмотрел назад. Его взгляд скользнул по моему лицу, но я не среагировал, сохраняя спокойное выражение лица, прошел мимо. После чего, не обнаружив слежку, медвежатник стал спускаться к Дону. Сотников и Дзюба последовали за ним, а я вернулся и пошел за ними.