Развилка (СИ)

Разумеется, немцы ждали, что советские войска в очередной раз попытаются отбить столицу. Ведь это очевидно. Но германские дивизии, которые обороняли развалины Москвы с юга, не устояли. Большевики учли уроки прежних неудачных наступлений и хорошо подготовились. Для захвата столицы они создали специальные инженерно-штурмовые бригады, в которых солдаты прошли серьезную подготовку и носили стальные кирасы, и обычная немецкая пехота, которая подвергалась мощнейшим артиллерийским обстрелам, перед ними спасовала.

В течение 26-го ноября советские штурмовики захватили Бирюлево, Ясенево, Дроздово и Копотню. Они закрепились в Москве. Начались бои в черте города и немцы, естественно, попытались выбить их обратно. Для этого потребовались резервы, и я предположил, что могут послать нас. Но германское командование не желало делить славу покорителей русской столицы с русскими. Это было делом принципа. Поэтому в боях за Москву использовались исключительно немецкие войска, которые выводились из резерва и сразу же с колес бросались в пекло.

Остановить Красную армию не получалось, 27-го ноября большевики уже овладели Люблино и меня вызвали в штаб 4-й полевой армии. Для усиления Московской группировки немцы собирались снять с фронта в районе Тарусы одну пехотную дивизию, а взамен поставить союзников, дивизионную группу "Россия" и свежую белорусскую бригаду под командованием уже знакомого мне Франтишека Кушеля. Приказ был ясен, и мои войска начали немедленное движение к линии фронта.

В ночь с 28-го на 29-е ноября, сменив германскую дивизию, русские и белорусы заняли оборону в пятнадцати километрах от Тарусы. Подготовленные немцами позиции были выше всяких похвал, и союзники оставили нам большое количество продовольствия, дров и боеприпасов. А в Москве в это время продолжались бои и, казалось, что германцы смогли остановить натиск красноармейцев и даже стали вытеснять их обратно за городскую черту. Однако советские войска готовили новые удары в другом месте. Немцы выпустили инициативу из рук и поплатились за это.

29-го ноября Красная армия перешла в наступление сразу по двум направлениям. Первый клин в составе 2-й ударной, 5-й, 16-й и 30-й армий двинулся от Дмитрова на Красную Поляну и Звенигород. Второй, в составе 1-й и 3-й ударных, 49-й и 50-й армий от Тулы на Калугу и Малоярославец. Советские войска собирались замкнуть кольцо вокруг Москвы. Они решились на проведение масштабной операции и у них все получалось. Танковые и механизированные соединения Красной армии проломили немецкую оборону и стали расширять прорыв. Однако немцы парировали удары большевиков своими моторизованными корпусами из состава 2-й танковой армии, и под Москвой завязалась битва железных машин. Все это на фоне всеобщей неразберихи, прекращения полетов авиации и резкого ухудшения погоды. Небеса посылали на землю дожди и снег, а ночью спускался крепкий мороз. А в полях, лесах и городах сцепились в мертвой схватке советские танковые бригады и немецкие моторизованные дивизии.

Задача дивизионной группы "Россия" не менялась - держать оборону. Солдаты сидели в окопах и ждали наступления большевиков. Однако ничего не происходило. На нашем участке фронта царило спокойствие, и только грохот артиллерийской канонады на флангах были свидетельствами того, что неподалеку кипит ожесточенное сражение. И так прошло два дня, 30-го и 31-го ноября все оставалось без изменений. А 1-го декабря мой непосредственный начальник генерал Вальтер Грэсснер, командир 12-го армейского корпуса, приказал немедленно отходить в Тарусу. Немцы проиграли танковое сражение. Большевики захватили Можайск и Наро-Фоминск, а в Москве продолжались остервенелые яростные бои за развалины. Нам предстояло остановить советские танки и удержать дорогу на Малоярославец, которая все еще связывала германские тылы и немецкие дивизии в столице. Точнее, не нам, а тем немецким соединениям, которые мы сменим.

Отход проходил на удивление организованно. Сначала оттянулись артиллерия и тылы, а за ней пехота. Дивизионная группа "Россия" и белорусы вошли в Тарусу, а немецкие войска покинули ее и выдвинулись по направлению к Калуге, за которую шли ожесточенные бои. Но практически сразу они вступили в бой. Большевики оказались уже рядом. Вот-вот мы могли снова оказаться в котле, и я этого опасался. В памяти были свежи воспоминания о жестоких боях за Серпухов, и оказаться в ловушке никто не хотел. Однако я не мог ничего изменить. Калуга пала. Советские войска вошли в нее и без промедления двинулись на Медынь и Малоярославец, а разбитые немецкие части, не сумев пробиться через заслоны большевиков, оттянулись обратно в Тарусу. А утром подтвердились худшие опасения - большевики захватили Малоярославец и мы оказались в котле.