Развитие объектов

Направленная попытка обнаружить глубинную сущность европейской конструкции духа была предпринята О. Шпенглером. Его концепция цивилизаций несмотря на свою метафизическую и мировоззренческую эклектичность, обозначила путь и вскрыла важные компоненты духа, обозначила направления исследований цивилизаций, разработки их типологий.

А. Тойнби в своих исследованиях предпринял попытку системного подхода к исследованию различий и сущности множества культур как целостностей. Его исследования, носившие во многом пионерский характер, также имели преимущественно дескриптивный характер, однако уже сочетали в себе эмпирические классификации на основе групп признаков и элементы объяснительного подхода.

Постепенно в европейской культуре начали появляться объяснительные теоретические концепции – этическая концепция М. Вебера, психоаналитическая концепция К. Г. Юнга, социологическая концепция Т. Парсонса, коммуникативистская концепция Ю. Хабермаса и другие.

Для обозначения глубинных стереотипических структур духа (души) народа, обусловливающих специфику его поведения и деятельности начали предлагаться объяснительные конструкции: протестантская этика, «харизма» (М. Вебер), «архетипы культур», «паттерны» (К. Г. Юнг), «тип, стиль, тон» (Г. Г. Шпет), «русская идея» (особенно Н. А. Бердяев), «габитус» (П. Бурдье), «этнические константы» (С. В. Лурье), «стиль жизни» (Т. Парсонс), «этнический стереотип поведения» (Л. Н. Гумилев)[28], «традиция» (А. П. Андреев), «матрицы культуры» и т. д. Использовались также понятия «духа» и «души» применительно к народам и культурам. Каждое из них имеет свои достоинства и недостатки, является объяснительным для различного спектра культур и аспектов культур.

Примечание 2. Начиная с XVIII века и особенно в XIX–XX веках стали активно развиваться конкретно-научные исследования культур и цивилизаций. Огромную информацию дали археология, история, этнография, культурология, направленные комплексные исследования необычных и удивительных для Европы и России культур Центральной, Южной и Юго-Восточной Азии и Дальнего Востока, в особенности индология, буддология, китаеведение, японоведение, исследования арабской и мусульманской культур, исследования культур различных туземных народов осваиваемой планеты. Важно отметить выдающийся и часто пионерский вклад русских исследователей Азии и культур различных азиатских народов.

Результаты этих исследований дают богатейший эмпирический материал для философского дискурса, материал пока не вполне освоенный и осмысленный философией в контексте взаимосвязи с динамикой культур, социодинамикой, управлением.

При этом одновременно данный материал уже вполне включен в социально-технологические разработки для реализации различных утилитарных (экономических, политических, геополитических) целей. Современность дает достаточные основания и аргументы для утверждения о том, что и социально-гуманитарная наука в осмыслении детерминант и закономерностей функционирования, развития и взаимодействия культур превращается в «непосредственную движущую силу» (К. Маркс).

Конечно, такое опережение инструментального применения научного знания над его философским и культурологическим осмыслением, над анализом и синтезом в контексте масштабов человеческой цивилизации, над превращением результатов этих осмыслений в скоординированные и конвенциональные планетарные управленческие доктрины несет в себе высокие культурологические и антропные риски планетарного масштаба.