Развлечения с риском для жизни

– Прошу меня извинить, но я в личную жизнь учеников никогда не лезу, – отрезала женщина. – Это не входит в мои обязанности, за это мне не платят. Я занимаюсь только своей работой, а именно – учу детей химии. Кто там с кем поругался или поссорился, я не знаю. Лучше поговорите со школьным психологом, если Куликова к ней, конечно, ходит.

– Благодарю за совет, – улыбнулась я. – А психолог сейчас на месте?

– Понятия не имею, посмотрите в расписании на первом этаже. Там же кабинет психолога, если она в школе, то только там.

– Спасибо! – еще раз поблагодарила я Снежанну Федоровну.

Потом написала на бумажке свой номер телефона и отдала его учительнице.

– Вот, если вдруг вам что-то станет известно о Кристине, позвоните мне, пожалуйста. Меня зовут Евгения…

– Я вас поняла, – сухо кивнула химичка. – Теперь прошу меня извинить, мне надо работать…

Я поняла, что наша беседа окончена, и покинула кабинет.

Сперва я хотела спуститься на второй этаж и поговорить с Анной Вячеславовной, но потом решила, что разумнее будет попытаться найти школьного психолога. Если у Кристины в самом деле были проблемы, то она, скорее всего, ходила на консультации – ведь надо же кому-то выговориться, с кем-то посоветоваться.

Я не надеялась, что психолог сразу мне выложит все, о чем она беседовала с девушкой, ведь информация, которую доверяет пациент, строго конфиденциальна. Но если психологу что-то известно, я всеми способами смогу узнать, что говорила Кристина, чего бы мне это ни стоило.

Я спустилась на первый этаж и сразу нашла дверь с табличкой «Школьный психолог».

Я постучала в дверь, однако мне никто не ответил. Похоже, там было пусто – вряд ли психолог задерживается в школе после того, как занятия у учеников заканчиваются. Я подошла к расписанию, чтобы узнать график работы специалиста. Оказалось, получить консультацию школьники могут в период с часа до двух ежедневно.

Я поднялась по лестнице на второй этаж, чтобы поговорить с Анной Вячеславовной Малаевой. Кабинет номер тридцать семь находился в левом углу здания, рядом с окном.

Я постучалась в дверь и вошла в комнату.

Анна Вячеславовна сидела за столом, на котором находился ноутбук, и что-то сосредоточенно печатала на клавиатуре.

Надо же, это первый кабинет, где я увидела компьютер, отметила про себя я. Странно, что только учитель алгебры и геометрии пользуется ноутбуком, по идее, сейчас у каждого школьного преподавателя должна иметься современная техника, хотя бы для ведения документации. Судя по всему, математичка именно этим и занималась – заполняла ведомости.

Сперва я решила, что Анна Вячеславовна меня не заметила – даже головы не повернула в мою сторону, продолжала набирать текст на ноутбуке. Математичка была лет на пять старше Жанны Петровны; внешне эти женщины разительно отличались друг от друга. Если Арляпова целиком состояла из мягких окружностей – полное лицо, округлые плечи, полная фигура, – то Анна Вячеславовна была худая, даже тощая, угловатая, какая-то нескладная. У нее были тонкие черты лица и крючковатый нос, делавший ее похожей на хищную птицу.

Я решила завести с ней беседу первая и проговорила:

– Добрый вечер, прошу прощения…

– Подождите, я работаю! – резко оборвала меня женщина.

Я замолчала, но из кабинета не вышла – стала ждать, когда она закончит печатать.

Наконец математичка оторвалась от ноутбука и недовольно посмотрела на меня.

– Вы ко мне? С каким вопросом?

– Да, Жанна Петровна Арляпова сказала, что вы преподаете математику у одиннадцатых классов… – начала я.

– Я учитель алгебры и геометрии, – поправила меня Малаева. – Что вы хотели?

– Одна из старшеклассниц, Кристина Куликова, пропала, – сразу перешла я к делу. – Вполне возможно, ее похитили. Скажите, где и когда вы видели ее в последний раз?

– Вы из полиции? – уточнила Анна Вячеславовна.

Я отрицательно покачала головой:

– Нет, я родственница Кристины. В полицию пока ни я, ни отец девушки не обращались, но если не удастся выяснить, где она, то придется писать заявление. Сами понимаете, что полицейские прежде всего станут расспрашивать учителей и одноклассников Куликовой, нагрянут в школу…

– При чем здесь учителя и школьники? – недовольно спросила Анна Вячеславовна. – Насколько мне известно, Куликова отсутствует по причине болезни, ее классный руководитель сказала мне, что у девочки грипп…

– Кристина не болела. Она пропускала уроки по неизвестной мне причине. Вспомните, пожалуйста, не замечали ли вы в последнее время каких-нибудь странностей в поведении девочки? Быть может, она с кем-то ссорилась или ругалась? Или как-то по-другому себя вела?

– Нет, ничего такого я сказать не могу, – пожала плечами математичка. – Куликова всегда делала домашние задания, хорошо писала проверочные и контрольные. Вот и последнюю работу она одна из всего класса написала на пятерку, у остальных сплошные двойки да тройки. Класс отвратительно справился с заданием, давно такого не было…

– А что, раньше успеваемость в одиннадцатом «Б» была лучше? – поинтересовалась я.